И повернулся спиной к Хозяину.
— Стоу! — гавкнул тот.
— Ну, что еще?
— Оэо нызыка. Тэмноа скоро. Мортво будуш.
— Как-нибудь не помру. Мне бы на другую Нору выйти.
— Нэ выыдышь. Тэмноа буду. Ставаса нада.
Виктор пристально, с вопросом посмотрел на Хозяина. Ловушка? Вряд ли.
— Не могу я здесь оставаться. Прости. До свидания.
— Нада ставаса эта Нора, — настаивал старичок.
Виктор и сам понимал, что времени до ночи осталось совсем немного. Он помялся, принял, наконец, предложение и, непроизвольно морща нос, вошел в Нору.
Здесь произошла с ним небольшая неловкость. Дело в том, что пеулы не знают ступенек. Они привыкли ходить чуть ли не по отвесным стенам, и поэтому спуск в Нору был невозможно крутым. Ноги Виктора сразу поехали, он охнул и, чуть не сбив Хозяина, бодро ковылявшего впереди, пропахал спиной довольно длинную борозду. И сразу стало светлее — это хозяин достал откуда-то из потаенных складок своей шкуры электрический фонарик — подарок Косматого.
Внизу горел маленький костер. К нему жались безобразного вида старики и старухи в самой последней стадии одряхления, те, у которых не было сил подниматься наверх. Было сыро и совершенно нечем было дышать.
Виктор поздоровался, осторожно вдыхая.
Кто-то в углу очень по-человечески кашлянул. Виктор встрепенулся.
— Кто там? — спросил он высоким встревоженным голосом.
Пеулы хрипло дышали, глядя в костер остановившимися глазами. Уши у них висели, словно у спаниэлей, будто и не слышали они ничего.
Виктор наступил в темноте на кого-то, пробрался туда, где слышал кашель.
Кто-то пытался сдержать дыхание. Виктор включил зажигалку, но от нее стало еще темнее. Все же он сумел разглядеть что-то вроде мягкого кресла и человека (точно, человека!), сидящего в нем.
— Ты кто?
— Бэднэ, стары, болны паула, — послышался знакомый голос.
— Базил, ты? — он узнал этот голос, этот голос мог принадлежать только почтарю Базилу, наследнику Никиты, самому толстому и самому дружелюбному человеку во всей Вселенной.
— Нэ, нэ, нэ Базила, — ответил Базил из темноты. — Бэднэ, стара, болны паула. Аэнолао зовут.
(Базил! Толстяк Базил. Он терпеть не мог ни малейшего неудобства, дом его переполнен был всяческими креслами, подушками, зародыши которых Виктор привез ему как-то, он любил крепкий, может быть, даже чересчур крепкий чай-болтун, он так любил хорошо поесть, хорошо поспать, он все время носился со своей женой, красивой толстушкой Кармен, вечно заказывал Виктору какую-нибудь земную диковинку для нее. Бэднэ, стары, болны паула!).
От него ничего нельзя было добиться. Где Паула— откуда выжу, где все — откуда выжу, почему убили Косматого — нэ знау, а нэ дела космата мертво, а паула, космата — лудуа, нэ знау, нэт. Тогда Виктор, потеряв терпение, выругался длинным патрульным ругательством, и Базил не выдержал, одобрительно хмыкнул.