В. Покровский
ВРЕМЯ ТЕМНОЙ ОХОТЫ
В. Покровский. Время темной охоты.
Сб. «Современная фантастика»,
Москва, «Книжная палата», 1988
Пройдет одиннадцать земных лет, и патрульный Второй Космической службы Виктор Новожилов снова попадает на Уалауала. В космосе стареют быстро. В свои тридцать шесть он будет выглядеть на все сорок пять, отпустит усы, станет брить щеки два раза в день и приобретет дурную привычку массировать мешки под глазами. Угрюмый от природы, он станет непроницаемо мрачен, за глаза его будут звать «Старик», но живот его останется плоским, движения быстрыми, и только он сам будет знать о том, что работать во Второй Службе ему осталось совсем немного, что скоро на Землю, скоро все кончится— и пора сходить с трассы.
Он поймет, что откладывать уже нельзя, сядет в свой катер и направит его на Уалу.
За сто восемьдесят пять лет существования земной колонии на этой планете сюда завезут множество всякой живности, но лишь мангусты смогут к ней приспособиться. Да еще лошади — но те будут стремительно вымирать. Маленький, в двадцать голов, табун будет кочевать с места на место, спасаясь от ночных хищников, и на потомство просто не останется времени.
Когда Виктор спустится сюда, его катер раздавит при посадке нору мангуст, и все семейство, кроме одного мангустенка, погибнет. Малыш побежит прочь, петляя между огромными толстыми листьями. Непривычный к свету, он в ужасе будет шарахаться из стороны в сторону, пока не наткнется на палианду, которую колонисты в свое время прозвали «Собачья».
А Виктор пройдет к поселку. Чуда, ожидаемого с такой страстью, не произойдет. Потом он вспомнит, что крылья на катере не убраны, что надо, пока не поздно, исправлять ошибку, а стало быть, пора возвращаться: здесь никто не может сказать, в какое время и где упадет солнце («прекратит дневной танец», как говорят пеулы) и последним лучом даст сигнал к началу темной охоты, времени, когда человеку не стоит оставаться на открытом пространстве.
Птицы, вспугнутые его приходом, снова опустятся на землю разноцветной тучей, положат клювы под животы, зароются в пыль, и снова наступит торжественная гудящая тишина. Все дома вокруг — и приземистые хижины времен Пожара, и кряжистые «грибки» постройки Косматого-отца, и коттеджи, выращенные из зародышей уже в последние годы перед Инцидентом — все они окажутся трупами тех домов, что стояли здесь раньше. Окна разбиты, двери выломаны, на поблекших стенах — желтая плесень, спутник заброшенности, и все заборы повалены.