Здесь требовались парни хладнокровные и целеустремленные, которые в любой ситуации сохраняют самообладание. За домогательства и изнасилование полагалось несколько лет тюрьмы. От своих напарников Лео требовал определенной порядочности, по крайней мере в этом отношении. И не желал много на себя брать. Если он натыкался на адвоката с «ролексом» на запястье, который намеревался запустить руку несовершеннолетней румынке между ног, то следовало сосредоточиться на часах, не поддаваться желанию стать вершителем правосудия и не вызволять девчонку из передряги. В восемнадцать лет золотым правилом Американца было «каждый трахается как хочет».
Но чем более виртуозным грабителем он становился, тем труднее было найти ловких подручных. Большинство знакомых ему бандитов были невероятно дремучими, этих стадных баранов никогда не взяли бы даже на самую низкоквалифицированную легальную работу. Как-то один из таких подельников, недовольный тем, как Лео распределял прибыль, пожаловался кому-то в баре, тот передал его слова прихвостню главного по району и так далее по восходящей, пока не дошло до Кирпича, который пару недель спустя отправил своего человека на переговоры с Американцем. Или он вступает в клан и подчиняется ему, или каждый месяц отстегивает нужную сумму и продолжает свою игру.
– Иди в жопу, – заявил Лео пришедшему на переговоры пацану, с виду его ровеснику, с рябым лицом и темными глазами.
– Мне так и передать боссу? – спросил парень, уже предвидя, какую уйму работы повлечет за собой этот ответ.
– Передавай что хочешь, – отмахнулся Лео.
Парень никак не отреагировал – у него не было приказа вправить наглецу мозги, по крайней мере пока, – и ушел восвояси.
* * *
Прошло несколько месяцев, и его сцапали легавые.
Напарник не заметил приближающийся мотоцикл, и двое юнцов, почувствовавших себя матерыми грабителями, вляпались в форменную передрягу, из которой Американец выпутался только четырнадцать месяцев спустя, и то лишь благодаря отсутствию других судимостей и тому, что пистолет его оказался муляжом. Не срасталось тут лишь одно: его подельнику – Анджело, прозванному Пипи за маленький мочевой пузырь, из-за которого ему приходилось каждые полчаса бегать в туалет, – дали всего десять месяцев, хотя послужной список у него был куда внушительнее.
Американца спасло умение приспосабливаться к жизни за решеткой. Тем, кто не состоял ни в каком клане, доставалось по полной: тесные камеры, чудовищные санитарные условия, злобные надзиратели и сокамерники, – но Лео понимал, что нельзя опускать руки, он знал, что это вопрос времени, а время, каким бы мерзким, бессмысленным и тягостным ни казалось настоящее, бежит.