В начале ноября, когда я работал в Миньяре, партийная организация поручила Ивану Забалуеву и мне размножить на гектографе листовку. Гектограф передал нам Яков Заикин, а работать мы стали в доме Филимона Забалуева — брата Ивана. Перевозила листовки «звездочка» — Ксения Коряченкова — и ее подруги.
Печатание подходило к концу, когда из Уфы приехала Лиза Огурцова. Она привезла мне письмо Уфимского комитета партии.
Нужно сказать, что к этому времени ряды наши сильно поредели. Не без помощи провокаторов многие явки провалились, другие оказались под наблюдением.
В связи с поражением первой русской революции партия выдвинула в качестве главной задачи — длительную работу по воспитанию, организации и сплочению масс пролетариата. По постановлению V областной Уральской партийной конференции боевые дружины ликвидировались, оружие консервировалось в тайных хранилищах в ожидании того дня, когда российский пролетариат снова вступит в открытый бой за власть.
В письме Уфимского комитета партии и содержалось одно из поручений, связанных с ликвидацией боевой организации. Я должен был передать Филимону Забалуеву типографию, что хранилась возле Миньяра, а сам заняться ликвидацией складов оружия. Если оружия окажется немного, нужно было самому привезти его в Уфу. Оттуда мне предстояло отправиться за границу — только теперь должна была состояться поездка, которую готовил Михаил Гузаков и в которую мы собирались вместе с ним… Лиза привезла мне и шифрованные явки, необходимые для этого дальнего путешествия.
Основная часть нашего оружия хранилась в Аше у Пелагеи Ереминой, сестры Гузаковых. 13 ноября я выехал в Ашу. Поезд туда прибывал в двенадцать ночи. Это мне было на руку: ночью легче проскочить незаметно. Но на всякий случай я решил спрыгнуть с поезда на ходу, не доезжая станции, где всегда можно нарваться на полицейских и шпиков.
Ночевать я отправился к тетке, сестре матери. Она жила в Аше замужем за Павлом Булавиным, заводским возчиком, у которого мы с Мишей Гузаковым и раньше не раз отсиживались. Хотя дядя Павел и был беспартийным, но часто оказывал нам услуги, и мы ему вполне доверяли.
Встретили меня Булавины очень радушно, как всегда.
— Ты надолго, Ванюшка? — спросил меня дядя, позевывая и почесывая под рубашкой грудь.
— Завтра ночным поездом в Уфу, — отвечал я, хлебая теплый борщ. — Тетя, вы мне поможете уехать? У меня будет багаж.
— Помогу, уж ладно. А что, боле некому?
— Да вы не одна, еще ребята помогут.
Спал я чутко и проснулся оттого, что дядя собирался на работу: он уезжал рано, часам к шести. Выходя, он словно невзначай спросил: