— Я, милый, не ученая читать, неграмотная.
— Это предписание произвести обыск и арестовать вашего жильца, — пояснил исправник. После этого он оставил в покое бабушку и приступил с расспросами ко мне: — Кто такой? Откуда? Зачем приехал в Ашу?
Я отвечал, что фамилия моя Гришин, что это легко можно установить по паспорту — я подал его исправнику, — что я нанимаюсь на завод, прошение подал.
— Ты арестован до выяснения личности — металлическим голосом объявил исправник. — Онуфриев, обыскать!
Два стражника обшарили меня, правда, весьма поверхностно.
— Петров, сходи в контору завода, узнай, принят ли на работу Гришин.
Петров, огромный детина с хитрым, но добродушным лицом, козырнул и вышел.
Несколько человек небрежно обыскали квартиру. Хотели было осмотреть лежанку и попросили бабушку сойти вниз, но та так запричитала, заохала, что исправник, поморщившись, нетерпеливо махнул рукой:
— Ладно! Не трогайте старуху.
Так умная бабушка спасла меня от прямой улики — браунинга. Я много раз с благодарностью вспоминал поступок этой неграмотной, темной старой женщины, который она свершила ради человека, делавшего малопонятное для нее дело, — видно, силен был у нее бедняцкий инстинкт: ведь не стала бы она спасать вора или убийцу… Непонятно, как мог быть сыном такой самоотверженной и справедливой матери провокатор Павел Булавин?!
Конвой привел меня в новое, еще не совсем отстроенное арестное помещение — длинную комнату с одним окном, которое даже не было еще зарешечено. Сквозь незаделанные щели в стенах видны соседние камеры. Доски пола тоже неплотно прилегают друг к другу. Видно, мне досталась сомнительная честь «обновить» каталажку.
Новоселье я справлял не в одиночестве: вместе со мною в камере находились два стражника, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками.
Поначалу у меня даже забрезжила надежда, что обойдется: поманежат и выпустят. Но безошибочное чувство подпольщика подсказало: «Нет, не случайно тебя забрали. Хорошо еще, что не успел получить у Ереминых оружие, хорошо, что не нашли при обыске браунинга…» И тут у меня похолодела спина: а явки! Пароли! Ведь все они зашиты под подкладку моего картуза! Их найдут при мало-мальски тщательном обыске! Во что бы то ни стало уничтожить бумажку!..
Понемножку, полегоньку принялся заговаривать со стражниками. Они сначала отвечали коротко и неохотно, но вскоре втянулись в разговор.
— Чего это вы меня целой армией атаковали, словно я крепость Очаков? — весело поинтересовался я. — Столько народу с ружьями на одного! И зря, все равно скоро выпустят: не виновен я ни в чем. На завод приехал работать, деньжат немного сколотить — хочу избу себе новую ставить.