Вот мне и хочется с тобою, Геннадий, посмотреть на сегодняшнюю деревню немного и с твоей стороны, чтобы лучше понять твои, председательские, заботы.
ВЕЧЕР С ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ
Ты и сам говоришь, что раньше, когда заработок хлеборобу выдавался два, а то и один раз в год, каждый колхозник с нетерпением ждал общего отчетного собрания — этого своеобразного деревенского сейма. Ведь человек, получив, скажем, свои сто граммов на трудодень, надеялся на добавку. И потому колхозник спешил в назначенное время в клуб, потолкавшись там между фуфаек и кожухов, примащивался где-то на краю скамьи и терпеливо ждал сообщения, на сколько же граммов потяжелеет его трудодень. Конечно, чаще всего он был недоволен добавкой, так как знал, что его труд заслуживает большего внимания, и потому, подняв руку, брал слово и серьезно ругался с председателем, обвинял бригадиров, что трудодень и в этом году вышел таким, мягко говоря, легким…
Сегодня колхозника волнуют другие заботы, и на общее собрание его ведет не та прежняя причина — узнать, услышать, как будет оплачен весь трудовой год… Теперь назавтра же, как вон у Бухавца, каждый человек знает, сколько он заработал вчера. Каждый месяц он также имеет возможность сам или вместе с женой пересчитать свой заработок — оплачивается ведь труд ежемесячно…
Нет, откровенно говоря, мы как-то слишком стыдимся, даже боимся высоких слов, когда говорим про наше сегодняшнее сельское хозяйство. Видимо, все еще не преодолели представление тех недалеких времен, когда его надо было только ругать. А разве, Геннадий, не ждет доброго слова хотя бы вот эта средняя урожайность твоего «Большевика» — 26,3 центнера с гектара? Если вспомнить, что 10,4 центнера, прибавка колхоза за прошлую пятилетку, в том, предыдущем пятилетии были нормальным урожаем многих колхозов… А разве нельзя гордиться тем, что средние заработки механизаторов, животноводов, льноводов «Большевика» достигли ста шестидесяти — двухсот рублей в месяц? Разве не радует то, что сегодня ни машины, ни мотоциклы, ни телевизоры, ни холодильники, ни модная современная мебель не считаются уже в деревне какими-то недостижимыми предметами роскоши? Тут, как и всюду, появилась уже своя очередь на «Жигули». И действительно, далеким кажется сегодня то время, когда на машину, купленную колхозником, как на какое-то диво, люди приходили поглядеть даже из соседних деревень. А сам счастливый хозяин ее, когда только кто-нибудь показывался на улице, радостно хлопал дверцами машины: хлопнет — и оглядывается, смотрит ли кто, завидует ли его покупке?