назвать то время, когда выходит
первая большая книга?..
…Через неделю книга будет в руках. С удовлетворением, с надеждами возьму ее, буду верить и ждать, что станут о ней говорить, говорить обо мне; что «Чапаевым» открывается моя литературная карьера; что буду вхож и принят более радушно, чем прежде, на литсобраниях, в газетах, журналах. Это — неизбежно свершится». Но… «Нет больше погони за грошовым, мимолетным успехом… Он смешон. Его стыжусь… Вот почему, между прочим, не разменивался на статьи, а написал большую книгу… На «Чапаева» смотрю как на первый кирпич для фундамента… Готовлюсь ко второй работе, это верно будут «Таманцы», про которых говорил с Ковтюхом. (Он не решил еще окончательно, что будет раньше, — «Таманцы» или «Мятеж». — А. И.)
…Я себя мыслю наиболее целесообразно использованным именно в литературной работе…»
И опять, и опять он думает о литературе, которая должна быть близка народу, которая должна служить делу общей борьбы.
«Теперь эпоха борьбы, не отдыха. Вот лет через восемьдесят, когда везде будет советский строй, нечего и некого будет опасаться, не будет больше Пуанкаре, Ллойд-Джорджей, Борисов Савинковых, Махно и Пилсудских, Мартовых, Данов, Черновых и прочих, — да, тогда каждый индивидуально может быть, пожалуй, свободен… И делай, что тебе вздумается, только не злодействуй.
Теперь — борьба. Борьба за это новое, свободное сообщество Хочешь ты его или нет? Если хочешь, то не ограничивайся в хотении своем одними безответственными и ни к чему не обязывающими словами, а дело делай. Если же не хочешь, то есть активно, по-настоящему, серьезно и на деле, тогда примирись с мыслью, что ты недалеко ушел от Бориса Савинкова, организующего заговоры против Советской России. Говори прямо — хочешь или нет оставаться а lа Савинков? Если да — что ж с тобой поделать: открыто выступишь — бит будешь; в скорлупу свою скроешься, замкнешься — презираем будешь!..»
Как бы завершая все свои мысли о задачах искусства, которые были намечены еще в первых дневниковых записях десять лет назад, Фурманов пишет статью «Спасибо».
«Настоящим, подлинным художником нельзя считать того, кто занят в искусстве разработкой элементов исключительно формальных…»
«Настоящий художник всегда выходить должен на широкую дорогу, а не блуждать по зарослям и тропинкам, не толкаться в скорбном одиночестве…
Художник лишь тогда стоит на верном пути, когда он в орбиту своей художественной деятельности включает основные вопросы человеческой жизни, а не замыкается в кругу интересов частных и групповых…»