Когда наступила ночь, Селемани медленно тронулся в путь. Шаг за шагом шел он назад, по собственному следу, все время останавливаясь, прислушиваясь, принюхиваясь. Подойдя к лагерю на расстояние примерно 500 метров, он почувствовал запах ненавистного огня и ненавистного человека. Костры тлели, один африканец храпел, другой, объевшись мясом, стонал, нигде не было видно часовых. Селемани неслышно подобрался ближе.
До лагеря оставалось еще метров двадцать, когда ненависть и гнев взяли верх над осторожностью, приобретенной за несколько десятилетий. Громко затрубив, старый слон бросился на маленькое скопление шалашей, сокрушая все вокруг.
Первым на его пути оказался шалаш, где спал «подонок из Европы». Не успел вскочивший в ужасе браконьер схватиться за винтовку, как был уже растоптан передними ногами разъяренного великана. Африканцы воспользовались э~……«ясным мгновением и попрятались, а Селемани тем временем хоботом разносил шалаши. В одном из них он обнаружил останки своего верного товарища. Селемани поднял хобот, и в тишине ночи раздался леденящий душу крик смертельно обиженного животного.
Несколько минут спустя древний Селемани вернулся в чащу и в одиночестве направился к одному из тех неприступных ущелий, куда за ним не решался следовать ни один человек.
Испуганно визжали гиены, громко бранились павианы. Так же как много лег спустя в последнюю ночь, проведенную нами в заповеднике у озера Амбосели, где мне пришлось дать ответ па вопрос племянницы: «Кто такой или что такое Селемани?»
* * *
Плотные тучи затянули небо. На землю упали первые капли дождя, на горизонте засверкали зарницы. Где-то вдали, в направлении Найроби, уже шел дождь.
Если начнется сезон дождей, то даже вездеход не сможет проложить себе путь через жидкую грязь. Меня охватило беспокойство. Рано утром я дал указание подготовить обе наши машины к немедленному отъезду. Затем поспешил в канцелярию и спросил метеоролога-африканца о прогнозе погоды.
— Боже мой, вы еще здесь? — вскричал он так, словно перед ним появился призрак. — Проехать можно только по дороге на Намангу, все остальные пути, ведущие в направлении Найроби, уже затоплены.
Между тем в нашем лагере собирались завтракать.
— Отставить! — сказал я, не обращая внимания на непонимающие взгляды моих спутников. — Едем немедленно!
Я сел за руль мерседеса.
Грозовые тучи заволокли небо. На одной из дорог висел щит с надписью: «Путь для проезда в сезон дождей». Ночью здесь тоже прошел сильный дождь, но почва жадно всосала влагу, и только местами остались небольшие лужи, неопасные для опытного водителя.