Но постепенно плантации пальм вытесняются желтой холмистой степью: значит, близок нефтяной Чау. А потом начинается сухая зона. Здесь царит цвет утомительно серый, словно прошла по земле саранча, не пощадив ничего. Сушь такая, что кажется, дерево с алыми цветами воспламенилось от жары. Оно так и называется «пламя леса».
На деревья навиты охапки сена, словно гнезда исполинских птиц. Таким способом сено хранят — его не достать бродячему скоту, в нем не скапливается вода, а ветер быстро просушивает.
Как руки лешего, торчат из земли узловатые воздушные корни баньяна. К дороге подступили густые заросли кактусов. Удивительное это растение, кактус: страшный, неуклюжий, он вдруг выстреливает хрупкий, беззащитный цветок и нежно оберегает его своими руками-колючками, и от контраста цветок кажется сказочным. Но здешним жителям не до сравнений. Для них кактусы — обычные заборы, а кроме того, они — злостные сорняки, которые надо выкорчевывать, чтобы на их месте возделать поля.
Наше внимание привлекла голубая гора Поупа, увенчанная белым монастырем. Это потухший вулкан, очень почитаемый в Бирме. По преданию, здесь обитают духи-наты. Кузнец Махагири и его сестра — прекраснолицая Дева. Она была женой короля. Завидуя славе и силе кузнеца, король хитростью заманил его во дворец и велел бросить в костер. Сестра добровольно разделила его участь. Сгорев в пламени, оба они стали натами — хранителями Бирмы. Такова легенда. Кстати, здесь на горе состоялось первое заседание Антифашистской лиги народной свободы, которой не в легенде, а в жизни суждено было сыграть роль хранительницы Бирмы.
Недалеко, в засушливом районе Чемаутаун (Петушиный гребень), четыре года трудились советские механизаторы, почвоведы, ирригаторы. Вместе с бирманцами они воздвигли плотину длиной в два с половиной километра. Чтобы не снести при строительстве пагоду, плотину пришлось удлинить. Высокая дамба образовала водохранилище. Отсюда вода бежит по оросительным каналам. В краю, где трудно было добыть даже питьевую воду, теперь плещется озеро. Инженер плотины У Хла Тун рассказал, что крестьяне могут сейчас снимать по два урожая в год.
Проезжаем плантации гевейи — «плачущего дерева». Женщины, сборщицы каучука, проворно обходят деревья, сливая в ведро из подвешенных к надрезанным стволам чашечек «резиновое молоко». Они спешат: деревья дают сок только утром, потом отдыхают. Плантации страны дают пятнадцать тысяч тонн каучука в год, две трети из них идет на экспорт. Правительство ввело монополию на продажу каучука. На одном заводе нам показали, как «созревает» каучук. В белый вязкий сок — латекс — вводят коагулянт, сок сворачивается в творожистую массу. Массу прессуют, отжимают жидкость. Полученные пласты помещают в коптильни, где они приобретают желтовато-кремовый цвет. Эти пласты экспортируют.