Дело в том, что англичанка-учительница, которая забрасывала моего мужа любовными письмами, выкинула еще один фортель: стала известной писательницей. И писала бы она себе об уродливых и бедных гувернантках в тусклой английской глубинке, но нет: незадолго до ее смерти (там, где она жила, говорят, ужасный климат и все умирают очень рано) вышел новый роман, действие которого происходит… в брюссельском пансионе для девочек! Наш дом и сад описаны там так подробно, что спутать невозможно. Хозяйка этой школы, некая мадам Бек, – преотвратительная особа, которая роется в чужих вещах, унижает подчиненных и расстраивает счастье учительницы-англичанки с ее коллегой месье Полем (нетрудно догадаться, с кого он списан). Даже на бумаге мисс Бронте не захотела сделать месье Поля мужем мадам, как это было в действительности! Зато она не пожалела красок в описании пылких чувств месье Поля к героине, которая на страницах этой книги предстает особой наглой, самоуверенной и безбожной. То, чего мисс Бронте не смогла добиться в жизни, как ни старалась, она придумала себе на бумаге: надо ли говорить, что к действительности этот сюжет не имеет никакого отношения. Все это было бы просто смешно, если бы ее первый роман – а там тоже гувернантка соблазняет своего хозяина, причем женатого человека! – не имел читательского успеха. Но он имел его, и неожиданно большой. Все знают, что чем безнравственнее герой, тем больше сочувствия он вызывает у толпы. И вот теперь весь Брюссель читает второй ее роман, в котором наша прекрасная и величественная столица пренебрежительно названа “Городком”! Как будто автор живет в Париже или Нью-Иорке.
Сегодня утром глупая мадемуазель Жюли (когда в пансионе служила мисс Бронте, Жюли была еще ученицей, а теперь преподает у меня географию) пустила в сад целую группу молодых американок. Девушки стали срывать с деревьев листья – на память. Они бегали по дорожкам как безумные и кричали: “Вот, это запретная аллея! А это те самые грушевые деревья!” Я подошла к ним как раз в тот момент, когда из-за кустов прямо на меня и американок выпрыгнул Константин со словами: “А вот и я, месье Поль!” Они что-то затараторили на своем языке, окружили его и только что не разорвали на лоскуты его сюртук. Конечно, я выгнала их и дала распоряжение больше никогда не пускать посторонних. И я возмущена поведением мужа: он находит все это забавным. Куда как забавно, что третьего дня мадам Рикар, которая собиралась отдать нам свою младшую дочь, спрашивала у меня: верно ли, что кавалеры могут легко попасть в дом на рю Изабель и делать подарки своим пассиям, как это описано в романе мисс Бронте. На кону уже не мои чувства, до которых в этих стенах никогда и никому не было дела, а репутация заведения. Вот так она отомстила за то, что я красивее, умнее и удачливее ее. Хотя так же несчастна, Жозе, так же несчастна.