Находиться подле него было для меня самой ужасной пыткой, какую только можно измыслить… И я хотела уйти. Или чтоб он ушел. Только б не видеть его, не слышать его голоса…
Мануэль Де Ла Серта нахмурился. Вероятно, подозревал, что какой-то подвох кроется в таком бескорыстии простой цыганки.
— Все твои соплеменники берут плату за услуги, которые оказывают.
До чего же упрям…
— А я вот с тебя платы брать не желаю, — гордо вскинула подбородок я. — Шел бы ты уже отсюда, гаджо.
После этих моих слов молодой человек медленно, словно бы нехотя, вытащил из кармана медальон на цепочке. Мой наметанный глаз сразу определил, что вещица сделана из серебра, причем работа, несомненно, тонкая, а само украшение старинное.
— Это что? — заподозрила неладное я.
Медальон показался слишком уж ценным, чтобы им разбрасываться так легко. Да и Теодоро уставился на брата так, словно тот только что осквернил их родовой герб. Похоже, в своем желании отплатить цыганской ведьме за спасение Мануэль Де Ла Серта перешел границы разумного.
Ну не может же он в самом деле…
— Подарок, — ледяным тоном ответил старший Де Ла Серта. — Или и подарков ты тоже не берешь?
Проклятие. Может. Еще как может.
Как у него хватило ума отдать нечто подобное в чужие руки? Тем более, в руки такой особы, как Чергэн… Даже если и спасла я его жизнь…
— Не дороговат ли подарок? — недоверчиво протянула я, пытаясь придумать, как отказаться на этот раз.
Теодоро, похоже, полностью разделял мое мнение и уже собирался вразумить старшего брата.
— Не дороже моей жизни, — бросил сквозь зубы Мануэль Де Ла Серта и вложил в мою руку медальон, а после для надежности сжав мои пальцы.
Холодное серебро будто обожгло мне руку…
Насколько же странной стала моя жизнь с появлением Мануэля Де Ла Серта…
— Это подарок моей матери, цыганка, он был со мною всю жизнь. Достаточно ценно, чтоб больше ничего не требовала с меня за спасение жизни?
Да уж… Не такие слова надеялась я услышать от любимого мною… Вовсе не такие… Разве нельзя было просто искренне поблагодарить? Зачем откупаться? Зачем просто так унижать того, кто помог?
— Хорошая побрякушка, — поморщилась я, пытаясь вырваться свою руку. — Но если я сказала, что мне не нужно ничего, значит, мне не нужно ничего. Уходи отсюда, гаджо. Таким, как ты, не место в таборе.
Ладонь продолжало покалывать. Колдовство. На подарке Марисоль Де Ла Серта ее сыну было заклятие. И, кажется, защитное… Но семья… Ведь семья Де Ла Серта никак не связана с тайными искусствами. Или просто так хорошо обманывают? Но знай Манэуль, что ценность медальона не только в благородном металле и искусной работе, разве отдал бы он подобную вещь в руки цыганской колдунье?