Я растеряно улыбнулась, не сумев скрыть и радость, и предвкушение. С того момента, как лорд Дарроу снова оказался дома, меня накрыло облегчение и нечто, подозрительно похожее на счастье.
— Не знаю, — тихо отозвалась я. — Но свадьбе я рада.
Матушка тяжело вздохнула.
— Большинство девушек рады собственной свадьбе, особенно, если жених богаче их родителей. Ты же всегда отличалась редкостным честолюбием.
Я обиженно посмотрела на родительницу. Ведь уже не раз говорила, какие чувства испытываю к будущему мужу.
— Ну-ну, не сверкай глазами, Кэтрин, — махнула рукой мама. — Я знаю о том, что якобы только рядом с его милостью ты будешь в безопасности… И знаю о том, что только твой грядущий брак с достойным и влиятельным человеком спас нашу семью от позора…
И снова внутри кольнуло от сожаления. Как же дурно все-таки я поступила, пусть мною двигали исключительно добрые намерения.
— Но мое сердце не успокоится, пока я не узнаю, что именно между вами двумя. Я видела сегодня, как он обнимал тебя. И улыбался. Этот человек редко проявляет какие бы то ни было чувства.
Улыбался… У меня не было возможности увидеть выражение лица лорда, а он, оказывается, улыбался. Мне.
— Я спасла его сегодня, — ответила я матери. — Он благодарен мне.
Последовало недоверчивое фырканье.
— Как? Ты ведь даже не выходила из дома! Или моя дочь тоже стала ведьмой?
Превосходно. Значит, мне ещё и не поверили.
— Не только лорд может ходить по тайным путям. Я действительно спасла его милость сегодня.
Мама тяжело вздохнула.
— И все же, каковы твои чувства? Твой жених много старше тебя, и нрав у него суров.
И снова не получалось не улыбаться.
— Не настолько суров, как тебе кажется, — начала я. — Слова его милости суровы, но дела… Он очень заботлив, мама, к тем, кого считает своем близким. Он даже в гневе никогда не опускается до подлости. А еще он вовсе не стар, уж поверь мне.
Чем больше я говорила, тем сильней распалялась, пытаясь донести до мамы все свои чувства и переживания.
— Кэтрин, да ведь ты влюблена, — через какое-то время вынесла свой вердикт родительница.
От такого предположения я растерялась, не зная, что ответить. Нет, мои чувства к лорду Дарроу были по-настоящему теплыми, но здесь речь шла скорее о восхищении и практически преклонении. Места для романтических иллюзий у меня практически не было… О чем я и поведала матери.
Та покачала головой и задавать вопросы прекратила. Только заявила, что до самой свадьбы не собирается оставлять меня без присмотра. Чтобы не случилось ничего дурного или же непристойного. Будто бы я или его милость только и ждали, как бы предаться преступной страсти и по этому поводу отменить свадьбу. Ну, смешно же, право слово!