На полотне действительно были изображены лекарь и "охваченный бесовством" пациент, и да – метод лечения был, мягко говоря, излишне брутален.
– А что там за надпись над дверью? – спросил вдруг Людо. – Кто-нибудь умеет читать руны?
Елизавета присмотрелась. На заднем плане, то есть за спинами врачевателя и его жертвы, к которой был применен метод веревочной петли и палки, была изображена двустворчатая дверь, над притолокой которой висел овальный медальон со стилизованной надписью. Первое впечатление, однако, оказалось ложным, это была не имитация букв, а настоящая руническая надпись.
– Это готские руны, – сказала Тильда. – Но там написано всего одно слово – "runen", то есть, получается просто "руна".
– Не просто! – вспомнила вдруг Елизавета. – На древнегерманском "runen" означает "таинственно шептать".
– Так, так, так... – Людо подошел ближе, пристально изучая, малейшие детали картины.
Однако следующий ход сделал не он, а Томас.
– Скатерть, – сказал он тихо. – Мне кажется или там на самом деле?..
– Где? – встрепенулся Людо.
– Да, вот же! – показала ему Елизавета, и сама уже увидевшая руны.
Художник оказался тем еще хитрованом, и свое послание, – если конечно это было именно послание, – спрятал умело и не без изящества.
Стол лекаря, заваленный свитками, книгами и прочим научным хламом, типа черепов и реторт, был покрыт узорчатой скатертью, по краю которой шла полоса орнаментированной вышивки. Вот в орнаменте-то и были скрыты руны.
– Это древнегерманские руны, – сказала Елизавета, помнившая кое-что из тех уроков, что получила еще в раннем детстве, и с надеждой посмотрела на Тилли.
– Нет, – покачала головой та. – Готские я знаю немного, а древнегерманские – нет.
– Я знаю древнегерманские, – чувствовалось, что Дамаль обескуражен. Похоже, едва ли не впервые в жизни, он не знал, что делать и как себя вести.
– Тогда читай! – Тильда от напряжения, словно бы даже подросла. – Ну же, Дамаль! Ради меня!
Но это уже и вовсе было последнее средство. Том вряд ли мог ей в чем-нибудь отказать.
– Ну… Тут… – все-таки это не являлось простым делом. – Ансуз… Это, наверное, означает послание, приказ, императив… Офала… то есть, опять-таки требование, но и наследие… и еще Гебо и Фурисаз, это значит, божественный дар и врата…
– Ничего не понимаю! – Тильда подалась к Томасу, коснулась тонкой рукой его волос. – Ну, пожалуйста! – она придвинулась еще ближе и, встав на цыпочки, что-то быстро шепнула Дамалю на ухо.
– Я… – он оглянулся на отступившую уже Тильду.
– Да, – сказала она и пожала плечами. – Почему бы и нет?