Англо-русские связи сыграли огромную роль в достижении обеими сторонами взаимного уважения, они стали моральной поддержкой для русской православной молодежи, помогая ей преодолеть чувство изоляции и отчуждения благодаря признанию ценности ее традиций западным миром. Некоторые лидеры движения и его идейные наставники, например Г. Флоровский и Г. Федотов, установили тесные интеллектуальные и религиозные связи с Англией. Конференции стимулировали пробуждение у русских интереса к социальным течениям на Западе, помогли им ощутить себя частью содружества наций и культур, в котором они выступали представителями «отсутствующей России». Группы английских студентов и подростков приезжали в летние лагеря, организованные РХСД. Трудно сказать, каким было значение этого опыта, поскольку описания в «Вестнике» выдержаны в чрезмерно оптимистических тонах, чтобы безоговорочно принимать их на веру.
Как подтверждение цели существования движения, из номера в номер «Вестника» повторялся призыв к «христианизации жизни» эмигрантов в надежде и в ожидании на возвращение домой, в освобожденную Россию. Нельзя упускать из виду патриотический и православный характер движения. В то же время «Вестник» отражал отношение эмигрантской молодежи к тем социальным, политическим и экономическим проблемам, с которыми мир, главным образом Европа, столкнулся в начале 30-х гг. Сообщая об отдельных сторонах интеллектуальной жизни во Франции, Германии и Англии, «Вестник» сумел избежать характерного для эмиграции узкого и одностороннего освещения современных проблем. В этой связи нам следует обратить внимание на активность в интеллектуальной сфере, которую проявляли религиозно настроенные представители диаспоры. Прежде чем обратиться к этому вопросу, я хотел бы вновь отметить, что очень трудно вычленить тенденции и события, деятельность отдельных лиц, характеризующие историю религиозных кругов Русского Зарубежья, из более широкой картины его интеллектуальной жизни. Для многих эмигрантских мыслителей и писателей разделение духовной жизни на религиозную и мирскую со временем становилось все более трудным. Разумеется, некоторые отдельные личности и группы сохраняли непримиримое отношение к подобному сближению, это в первую очередь характерно для последовательно антиклерикальных групп (социалисты, традиционные либералы и позитивисты), равно как и для крайне консервативных церковных сил (Епископский Синод). В последующем изложении поэтому, ведя речь об интеллигенции, я, кроме специально оговариваемых случаев, буду иметь в виду лишь ту ее часть, которая открыто, публично выражала свою приверженность православию и религии, составлявшим неотъемлемую часть их мировоззрения и их внутреннего мира.