К сожалению, в XX в. многие страны пережили революции и политические потрясения, которые вынудили многих граждан спасаться бегством. В большинстве своем это были политические эмигранты в традициях XIX в. — радикалы и революционеры. Они покинули родину, чтобы избежать тюрьмы или еще худшего, но это были одиночки, целью жизни которых было продолжение прежней политической деятельности с территории зарубежного государства. Их было немного, несмотря на то, что в крупнейших европейских столицах — Париже, Лондоне, в отдельные периоды в Вене и в Берлине — они могли производить впечатление небольшого «общества в изгнании»; на самом деле это были скорее политические фракции или «секты», которые провозглашали себя оппозиционными по отношению к существовавшим на родине политическим центрам. Среди них были прибалты и поляки, большое число румын и венгров, а также итальянцев и деятелей из Балканских стран. В результате второй мировой войны большинство оставшихся в живых получило возможность вернуться домой и попытаться возобновить свою деятельность там.
Испанцы, бежавшие через французскую границу в 1938 г. после победы Франко над республиканцами, несмотря на то, что во многих отношениях они были сходны с политической эмиграцией, имели много общего с русскими беженцами начала 20-х гг. В обоих случаях бегство было вызвано сходными причинами и обстоятельствами — поражением в гражданской войне. Испанские беженцы также представляли собой срез испанского общества, и они надеялись на скорое возвращение на родину после падения диктатуры Франко, которое представлялось неизбежным. Трудно сказать, удалось бы им создать «зарубежную Испанию». Начало второй мировой войны лишило их такой возможности, по крайней мере во Франции, которая была для большинства беженцев первым пристанищем. После войны франкистский режим, который, впрочем, никогда не был столь жестким или столь же закрытым для остального мира, как советский, был смягчен; большинство беженцев получили возможность вернуться в Испанию, которой многие воспользовались. Что касается тех представителей политической и культурной элиты, которые обрекли себя на изгнание, они были гостеприимно приняты в Латинской Америке, прежде всего в Мексике. Мексика распахнула двери перед интеллигенцией и сделала много для того, чтобы использовать талант испанцев на благо мексиканской культуры и науки. Для ученых-эмигрантов был создан университет, который впоследствии вошел в состав университета города Мехико. Мексиканское правительство помогло эмигрантам наладить издание литературы, научных журналов, обеспечило публикацию их трудов. Главным различием между испанцами, обосновавшимися в Мексике (или в любой другой латиноамериканской стране), и русскими в изгнании было то, что в Мексике говорили на том же языке, что и в Испании, а высокая культура в Латинской Америке повсюду (кроме Бразилии) совпадала с испанской. По всем данным, большая часть эмигрантов из Испании быстро интегрировалась в мексиканское общество, несмотря на то, что некоторые впоследствии, после либерализации диктатуры Франко, вернулись на родину