В этой безумной гонке за сокращением времени производства, а также издержек на ручной труд и материалы (факторов, которые существенно снижают прибыль) преобладает логика товарных отношений во всей её беспримесной чистоте, которая со временем (например, после всех тех лет, которые потребовались человеческой истории для развития всех необходимых умений, чтобы в итоге получилось хорошее пиво) всё больше склонна пренебрегать качественным критерием. Который затем неизбежно возвращается, но уже в негативной форме, как болезнь. Его заменяют разной идеологической рекламой, госрегулированием якобы во имя гигиены или всего-навсего ради её гарантированной видимости, с явной целью содействовать оптимизации производства, которому теперь будет удобнее перевозить нормативные объёмы новых тошнотворных товаров. Так что итоговой целью этих процессов для торговой монополии является ситуация, при которой весь выбор – это либо ты утоляешь голод закусками, либо голодаешь.
Так, в Соединённых Штатах есть “Food and Drug Administration”>5, вот где абстрактное потребление абстрактных товаров открыто установило свои законы, хотя они и не слишком хорошо работают для регулирования того, что называет себя Общим рынком. В этом и заключается основная суть этого учреждения. Историческая традиция должна полностью исчезнуть, а абстракция – воцариться при общем отсутствии качества (см. статью «Абстракция»>6). Разные страны, очевидно, имели и различные особенности (географические и культурные), связанные с едой. Если говорить о Европе, то во Франции всегда было плохое пиво (за исключением варившегося в Эльзасе) и очень плохой кофе и т. п. Но в Германии пили хорошее пиво, в Испании – хороший шоколад и хорошее вино, в Италии – хороший кофе и хорошее вино. У Франции был хороший хлеб, хорошее вино, много сортов сыра, а также птицы и говядины. Но в условиях Общего рынка всё должно сократиться до равенства попорченных товаров. Определённую роль в этом сыграл и туризм, те туристы, которые тут же приспособились к убогости товаров, упрощённых специально к их приходу, как прежде потребляли всё то, что было испорчено самим их присутствием. По сути, турист – это тот, с кем повсюду обращаются так же плохо, как дома: это избиратель в командировке.
Для современных товаров основным критерием полезности, подчинившим себе все прочие, стало то, как их раскупают; так, например, за счёт чудесных ритуалов, хранимых в секрете, и при посредничестве капитала товары могут «создавать рабочие места»! Что же касается их непосредственного употребления или использования, то оно назначается авторитарно или путём фальсификации прежнего опыта, например, в случае с продовольственными товарами это делается за счёт искусственного сохранения некоторых признаков их прежнего состояния. Но для такого сходства, разумеется, используются только самые подверженные обману чувства: «Благодаря новейшим технологиям, препятствующим порче продуктов, мы теперь в любое время года можем видеть на прилавках те фрукты и овощи, которые прежде появлялись в продаже лишь на считанные недели. Яблоки, например, которые мы научились хранить в огромных холодильных установках. Единственная серьёзная проблема заключается в том, что выдержанные в холоде фрукты частично теряют свой природный вкус» (“Cosmopolitan”, там же). Прежде, когда месяц длился всего лишь несколько недель, у всего был свой сезон: сегодня нам не хватает реальности времени и реальности вещей одновременно. Самые непосредственные чувства – вкус, запах, осязание, – были пожертвованы ради ярких приманок, постоянно отвлекающих наши зрение и слух (см. статью «Аббат»