Возникает вопрос: «Если частная жизнь – от слова часть, то от чего её отняли?» Именно от самой жизни, которой её ужасно недостаёт. А ещё у людей отняли общение, насколько только возможно; и возможность собственной реализации. Точнее сказать: возможность собственноручно создавать свою историю. Предположения относительно природы этого лишения могут выражаться, таким образом, лишь в планах по обогащению этой жизни; задумке иного по своей сути образа жизни… Или же, если мы исходим из того, что повседневная жизнь находится на границе подчинённой и независимой сфер жизни, то есть в довольно рискованной зоне, соответственно, нужно добиваться, чтобы она не пребывала в этом гетто, а постоянно расширяла свои границы; нужно постоянно работать над созданием новых возможностей.
Вопрос об интенсивности проживаемой жизни ставится сегодня обществом отчуждения – например, посредством употребления наркотиков – в тех категориях, в которых оно только и может рассматривать любой вопрос: я имею в виду, через псевдопричастность к фиктивному проекту, через закрепощение и привязанность. Уместно также заметить, насколько похож на наркотик образ любви, разработанный и распространяемый этим обществом. Страсть здесь понимается сперва как отказ от всех прочих страстей; затем она наталкивается на преграды, и наконец обнаруживается лишь в компенсаторных формах господствующего спектакля. Ларошфуко писал: «Всецело предаться одному пороку нам обычно мешает лишь то, что у нас их несколько»>6. Вот крайне позитивное наблюдение, если, отбросив моралистские предпосылки, сделать его основой проекта по воплощению человеческих возможностей.
Все эти задачи сейчас как нельзя актуальны, потому что очевидно, что центральное место в нашей эпохе занимает вышедшая из рабочей среды идея о необходимости упразднить классовое общество и начать историю человечества; а также, как следствие, ожесточённое сопротивление этой идее, её искажения и провалы, которые случались до сегодняшнего дня.
Текущий кризис повседневной жизни вписывается в новые формы кризиса капитализма, игнорируемые теми, кто упрямо продолжает рассчитывать даты следующих циклических кризисов мировой экономики.
Исчезновение в развитом капитализме всех прежних ценностей и связей, установленных прежними средствами общения, и невозможность заменить их какими угодно другими, пока в повседневной жизни и во всех сферах не возобладает разумное внедрение новых возможностей производства, которые ускользают от нас чем дальше, тем больше, – все эти факты вызывают не только неудовлетворённость нашей эпохой, выражаемую будто бы даже и официально, а особенно остро проявляющуюся среди молодёжи, но также и движение самоотрицания в искусстве. Искусство всегда было единственной деятельностью, которая обнаруживала скрытые в повседневной жизни проблемы, пусть и в завуалированной, искажённой, частично неверной манере. И вот прямо у нас под носом есть свидетельство полного разрушения художественной выразительности: современное искусство.