Я убеждён, что если рассматривать кризис современного общества во всей его полноте, то невозможно дальше противопоставлять досуг повседневности. Здесь уже отмечалось, что необходимо «изучать утраченное время». Но рассмотрим, что произошло в нашу эпоху с самой идеей потерянного времени. Для классического капитализма потерянное время – это всё, что не относится к производству, накоплению, сбережению. Светская мораль, преподаваемая в школах для буржуазии, усвоила это как жизненный принцип. Но похоже, что современный капитализм пошёл на неожиданную хитрость и ради «повышения уровня жизни» (выражение, которое, строго говоря, не имеет смысла, позволю себе напомнить) требует увеличивать уровень потребления. И в то время как условия производства, раздробленного и расписанного по минутам до абсурда, стало уже невозможно всерьёз защищать, сама мораль, распространяемая через рекламу, пропаганду и все формы господствующего спектакля, уже открыто признаёт, что напротив, это рабочее время является потерянным, и оправдывается эта потеря теперь лишь различным уровнем заработка, на который можно позволить себе отдых, потребление, досуг – то есть повседневную пассивность, подготовленную и контролируемую – капитализмом.
Теперь, если иметь в виду искусственный характер потребностей в потреблении, которые современное производство безостановочно производит и провоцирует, – если увидеть бессмысленность досуга и невозможность отдыха – можно задать более близкий к реальности вопрос: что же не будет потерянным временем? Иначе говоря: в конце развития общества изобилия что конкретно у нас будет в изобилии?
Это может служить пробным камнем во многих отношениях. Когда, к примеру, читаешь одну из тех газет, в которых несостоятельность мысли так называемых левых интеллектуалов предстаёт во всей красе – я имею в виду “France Observateur”>7 – и вдруг натыкаешься на заголовок «легковой автомобиль штурмует социализм», под которым идёт статья о том, что русские в последнее время стали в индивидуальном порядке перенимать модель частного потребления благ на американский манер, и началось это именно с автомобилей, не можешь отогнать мысль, что не стоило, пожалуй, штудировать собрание сочинений Маркса, ещё и вслед за Гегелем, чтобы догадаться: если социализм отступает перед угрозой вторжения рынка в виде легкового автомобиля, то это явно не тот социализм, за который сражалось рабочее движение. Так что необходимость противостоять русским бюрократам у власти основывается вовсе не на их тактике и не на их догматизме, но на том, что жизнь людей на самом деле не стала осмысленнее. И реакционность повседневной жизни – это не горькая участь, предначертанная судьбой. Эту участь навязали ей сверху реакционные силы специализированной власти, и неважно, под каким соусом они подают спланированную ими бедность во всех её формах.