– А кто обычно помогает Вам раздеваться?
Он хмыкнул. Усмешка искривила уголок его рта.
– Дома слуги. В путешествиях предпочитаю самостоятельно справляться. А вообще я люблю, когда раздеваться мне помогают хорошенькие барышни.
Последнее утверждение я пропустила мимо ушей. А вот с прислугой надо разобраться.
– Мне необходимо изучить всех, кто имеет к Вам доступ. Иначе я не смогу исполнять свой долг.
Он будто и не слышал. Вместо того чтобы обсудить мои функции, продолжил болтать про девок:
– Вот скажи, как я теперь смогу уединяться с хорошенькими куртизанками? Мне не очень-то нравится, когда за мной наблюдают.
Была бы возможность – надавала ему оплеух. Но вместо этого я закатила глаза и огрызнулась:
– Подглядывать не стану, не имею такой привычки. Но проверить каждую претендентку должна: «хорошенькие барышни» часто оказываются изменщицами и отравительницами.
Хозяин окончательно развеселился:
– Интересно посмотреть, как ты станешь выбирать для меня кандидаток. Пожалуй, это будет забавно.
Я подавила обиду и уткнулась лицом в колени. Нет, ему ничего не объяснишь. Даром пройдут мои знания и навыки, хозяину они явно ни к чему. Как и я сама.
Эмпат уловил смену моего настроения и чуть ли не ласково проворчал:
– Не волнуйся ты так. Мои способности позволяют если не видеть людей насквозь, то, как минимум, чувствовать их настрой.
Он помолчал и добавил:
– По этой причине мне сложно найти себе походящую спутницу на ночь. Притворство, знаешь ли, больно ударяет по самолюбию.
Искренние нотки в голосе заставили меня иначе взглянуть на его обладателя. Или это действие «приворота»? Как бы то ни было, я задрала голову и задала мучивший меня вопрос:
– Зачем Вам телохранитель?
Почувствовала смятение и тоску. Не ожидала, что мой скромный вопрос вызовет такие эмоции у цесаревича. По его жизнерадостному и слегка ехидному лицу пробежала тень. Рука небрежным жестом провела по волосам: черные, как космическая бездна, они блестели в приглушенном свете люстры. Тонкие губы сложились в вымученную улыбку.
– Захотел.
Неожиданный ответ. Что и говорить, умеет Его Высочество поставить в тупик.
– А если серьезно? – я отважилась переспросить.
– Надоело, – процедил он. – Все надоело: бесконечные приемы, приторные люди и яства. Один обман, он преследует меня всюду.
Его мягкий и теплый голос впивался в сердце, как острый нож. Ранил и доставлял мучения.
– И Вы решили отгородиться от людей щитом в виде телохранителя, – удивленно прошептала я. – Разве это избавит от обмана? От необходимости вести дела с непутными людьми?
– Нет. – Он покачал головой. – Но я хочу, чтобы рядом был кто-то честный. Кто-то, кто думает то, что говорит. И говорит то, о чем думает.