– Мы?
– Я сделал учетную запись о нашем разговоре, – сказал Уэбб. – Как полагается. Я же обязан. А когда все сложится и Аркадий Пашкин станет нашим осведомителем, то всем в Риджентс-Парке и в Уайтхолле захочется объявить о своей причастности к этой операции. Особенно… ну, ты понимаешь.
Его молчание красноречиво намекало на Ингрид Тирни.
– Так что лучше с самого начала зафиксировать, кто именно проделал всю работу.
В мобильнике отчетливо звучали размышления Дианы Тавернер.
Уэбб прижал телефон к уху и взглянул в небо. Там не было ни одной звезды, но в Лондоне их и не бывает: погода и световые выбросы, вся эта тяжелая артиллерия, направленная городом в небеса, как правило, одерживают победу. Но это вовсе не означает, что звезд нет.
– И что тебе надо? – наконец сказала она.
– Ничего. Точнее, совсем немного. Один звонок.
– Кому?
– Нику Даффи.
– Ты же сказал, что он удовлетворен осмотром места происшествия.
– Да. Удовлетворен. Но нам нужно, чтобы он именно это отразил в своем рапорте, пусть даже предварительном. Чтобы до встречи в «Игле» ни у кого не возникло поводов для беспокойства.
Молчание.
– А когда мы проведем лучшую вербовочную операцию всех времен и…
– Не увлекайся. – Она снова задумалась. – Ты точно знаешь, что смерть Харпера никак не связана с операцией?
– Это несчастный случай.
– А если выяснится, что это был очень грамотно подстроенный несчастный случай, связанный с операцией?
– Ничего подобного. Пашкин еще не приехал. А если бы кто-то узнал о том, что он хочет к нам присоединиться, то устранили бы кого-нибудь другого, а не Мина Харпера. Он мелкая сошка. Винтик.
– Ты имеешь в виду – слабак.
– Он ведь даже и не знал, что именно происходит. Думал, что обеспечивает безопасность переговоров о поставках нефти.
– Надеюсь, ты понимаешь, что если об этом станет известно, то беспокоиться придется тебе. И не только о Роджере Лотчинге. Может, Харпер и был слабаком, хромым коньком, но не забывай, кто заведует его конюшней.
– Не волнуйся. Я действую осторожно, чтобы не наступить ни на чью любимую мозоль.
– У Джексона Лэма мозоли как у слона. – В трубке послышался какой-то шорох: то ли она поудобнее взяла мобильник, то ли еще что-то. – Я поговорю с Даффи.
Она положила трубку.
И тогда Уэбб подумал, да и потом не видел причин менять свое мнение, что слоны, как известно, стареют и умирают. В одном документальном фильме показывали тушу дохлого слона у водопоя. Спустя несколько часов ее облепили мухи, потом налетели птицы и набежали гиены. После этого остались только ошметки. Да, в свое время Джексон Лэм был легендой, но то же самое говорят и о Роберте Де Ниро.