– Каждое слово. Видишь ли, мы можем сделать по-твоему, но тогда мне придется пешочком возвращаться сюда со стоянки такси и действовать куда грубее. – Он вытащил пачку сигарет, заглянул в нее, убедился, что она пуста, и швырнул на заднее сиденье. – В общем, как хочешь, Ник. Что-то я давненько ничьих карьер не ломал. Занятие веселое, но потом задолбаешься возиться с бумагами.
Даффи смотрел на дорогу, как будто машина ехала по шоссе и впереди наметилась пробка.
– Если бы ты не знал, что облажался, мы бы уже уехали. – Лэм потянулся и потрепал руку Даффи; рука побелела, потому что пальцы вцепились в руль. – Мы все иногда ошибаемся, сынок. Твоей последней ошибкой стала Ребекка Митчелл – ты отпустил ее без должной проверки.
– С ней все чисто.
– Да-да, она девственница, ты проверил. Ну, сейчас она, может, и девственница, но не всегда такой была. Особенно когда играла в «бутылочку» с парой романтических красавцев родом из… откуда же они были родом? А, из России. И по чистой случайности именно она сбила Мина Харпера, который присматривал за важным гостем из… ну, откуда же этот гость? Мне дальше рассказывать или сам продолжишь?
– Тавернер осталась довольна моим отчетом.
– Я больше чем уверен, что так оно и есть. До тех пор, пока кто-нибудь не прольет на него свет и не укажет на огрехи.
– Лэм, ты что, не понял? Она. Осталась. Довольна. Моим. Отчетом, – заявил Даффи, сопровождая каждое слово ударом по рулю. – Велела мне обмотать его ленточкой, завязать на бантик и спрятать с глаз долой. Так что ты не под меня копаешь, а под нее. Ну-ну, желаю удачи.
– Ты прямо как маленький, Ник. Да, распоряжение дала она, но исполнял его ты. И кого, по-твоему, бросят на растерзание волкам?
Оба умолкли. Даффи продолжал барабанить по рулю, отстукивая невысказанные слова. Стук замедлился, запнулся, прекратился, как если бы слова оборвались даже в уме.
– Да уж, – вздохнул Ник Даффи. – Каюсь, тут я дал маху. Не надо было отвечать на звонок после полуночи.
– Нет, – возразил Лэм. – Ты дал маху в другом. Не надо было забывать, что Мин Харпер – один из моих людей.
Они вышли из машины и направились ко входу в Риджентс-Парк.
Пока Ривера катили на тележке, все нервы в его теле ныли, напряженные до предела. Он чувствовал себя бубном, на котором выстукивают какой-то чуждый ритм.
Молт, тоже измотанный, как белье в сушилке, каждые пять минут останавливался передохнуть. Чуть раньше, на подходе к клубу, им пришлось прятаться от патрульной машины. Теперь ничего подобного не происходило. Очевидно, Молт затвердил график патрулирования наизусть. И кем бы он ни был, хорошо знал, что делает.