– Вполне возможно. Наверное, он один из тех кремлевских умов, которые доставили нам столько неприятностей. Из тех, кто, проиграв войну, ушел с арены, но не желал провести всю оставшуюся жизнь под пятой победителей.
– Но это означает, что внести фамилию в список сотрудников надо было загодя, много лет назад. Без всякой надежды на то, что этот список попадет к нам… – Молли осеклась. – Ох, вот оно что…
– Вот именно что ох, – кивнул Лэм. – Ты не знаешь, как этот список к нам попал?
– Попробую узнать, – нерешительно сказала Молли. – Может быть.
Он помотал головой:
– Ладно, тут особой срочности нет. Не сейчас.
– Но все равно, – сказала Молли. – В таком случае он сделал это задолго до того, как заподозрил, что ему оно понадобится. Декабрь семьдесят четвертого? Тогда никто и не представлял себе конца. Ни в мечтах, ни в страшных снах.
– А этого и не требовалось, – сказал Лэм. – Достаточно было осознавать, что однажды все может кончиться. – Он уставился на шариковую ручку в руке, будто не понимая, откуда она взялась. – Когда подготовлены абсолютно все пути к отступлению, у любого агента теплеет на душе.
– А у тебя такой вид, будто и это еще не все.
– Ага, – сказал Лэм. – Это еще не все.
Томми Молт задышал медленнее, спокойнее. Колеса тележки подскакивали на обломках того, что когда-то было полом, и Риверу казалось, что у него растрескались все кости и расшатались все зубы. Он продолжал дрожать, даже когда тележка остановилась. Натертое веревкой тело саднило, в ушах гулко пульсировала кровь. Ривера переполняла злость – злость на самого себя – и потому, что сглупил дважды за ночь, и потому, что догадывался о планах Молта, но не мог в них поверить. И не поверить в них тоже не мог.
Изоленту рывком содрали с губ. Кляп вытащили изо рта. Ривер глотнул ночной воздух и, восполняя недостаток кислорода, задышал полной грудью, прерывисто и так глубоко, что чуть не подавился.
– Правильно делаешь, – сказал Молт.
Ривер почти мог говорить.
– Зачем все это?
– По-моему, ты уже знаешь, Уокер. Кстати, Джонатан Уокер – дурацкий псевдоним.
– Меня так зовут.
– Нет. Этим именем тебя наградил Джексон Лэм. Ну оно тебе больше не пригодится.
Значит, Молт знал о Лэме. Знал, что Ривер – агент под прикрытием. Отпираться было бесполезно.
– Я должен был выйти на связь, – сказал Ривер. – Час назад. Меня будут искать.
– Да неужели? Один раз не позвонил, и за тобой вышлют спасателей? – Он стянул с головы красный колпак, вместе с торчавшими из-под него седыми космами. На самом деле Томми Молт был лысый – почти лысый, если не считать венчика седых волос, серебрившихся над ушами. – Вот если и завтра не позвонишь, тогда, может, и забеспокоятся. Но к тому времени они забеспокоятся совсем по другим поводам.