– Точно, да! – Он лихорадочно закивал. – Конечно, исключительно потому, что мы не знаем, что нам делать. – Он оглядел все углы в комнате, как будто заклинания подслушивания таились именно там, и от волнения прикусил ноготь. – Выбора у нас нет… – добавил он, обращаясь к потолку, когда дети поспешили к двери.
Они чувствовали себя настоящими шпионами и заговорщиками, и было даже обидно, что проходившие мимо придворные не обращали на них никакого внимания. Когда кто-то попадался им навстречу Роуз всякий раз прижималась к стене.
– Прекрати так делать! – прошипел Гус. – Выглядишь так, будто у тебя совесть нечиста. Просто иди и, бога ради, улыбайся.
– А куда мы идем? – спросил Билл через десять минут, когда они вошли в очередную комнату, где их проводили взглядом сотни портретов дожей.
– Ну откуда мне знать? – Роуз бросила на него сердитый взгляд. – Куда-то. Это лучше, чем целый день ждать, пока они снизойдут обратить на нас внимание. Возможно, он все еще здесь, где-то прячется. Может, даже прямо в следующей комнате, никогда не знаешь! – Она махнула рукой в сторону двери в конце галереи. И остановилась как вкопанная.
– Смотрите! – Гус побежал вперед, топорща усы, а Роуз ахнула. – Это они! Пойдем за ними?
– Они нас заметили. – Фредди уже перешел на бег.
В конце длинной галереи стоял человек в маске – необычной, с длинным, похожим на клюв, носом. Джироламо, брат дожа.
Но не из-за него, а из-за тех, кто был с ним рядом, Фредди, Гус и все остальные бросились бежать по галерее, хотя они и не представляли, что будет, когда они добегут.
Со вторым по важности человеком Венеции беззаботно беседовал Госсамер, державший в руках бледную маску, а рядом с ним сидел в странном золотом кресле его приспешник лорд Венн.
Венн заметил их первым: он дернул Госсамера за полу сюртука и попытался что-то произнести. Подбежав ближе, Роуз увидела, что он не может говорить. Она даже не была уверена, что он может шевелить чем-либо, кроме пальцев. Его кресло было похоже на плетеное кресло на колесах, в которых передвигаются инвалиды на водах, только оно было полностью металлическим, с золотым отливом. Но даже не это было самым странным. Завороженно и одновременно с ужасом Роуз поняла, что невозможно сказать, где кончается кресло и начинается лорд Венн.
В голове у Роуз всплыло воспоминание о маленькой золотой птичке, которую преподнес ей Венн при первой встрече, – живое существо, заключенное в металл. В том, что лорда Венна постигла та же участь, была какая-то жуткая справедливость.
Госсамер наконец поднял глаза, улыбнулся торжествующей, всезнающей улыбкой и издевательски медленно показал своим спутникам на дверь в дальнем конце галереи. Джироламо послушно вышел, как дрессированная собачка. Вслед за ним плавно, как гондола, поехало кресло Венна на хорошо смазанных колесах. Роуз почти добежала, но содрогнулась, когда ее глаза встретились со страшными, закатившимися глазами лорда Венна. В них читалось отчаяние.