Доктор по-прежнему хлопотал у постели мисс Грейнджер и выглядел весьма озабоченным. Правда, вместо компрессов и жаропонижающих порошков он отчего-то разложил на столе набор хирургических инструментов и, когда Эмилия выходила, как раз откидывал с больной одеяло.
Это еще для чего?
Ей, ясное дело, захотелось остаться и выяснить, что происходит, но Бартон, широко улыбаясь, уже прикрыл за ней дверь, отрезав ее от происходящего в комнате.
С минуту она постояла прислушиваясь, но побоявшись, что кто-то выйдет из комнаты и застанет ее на пороге, поспешила запахнуться в халат и отправиться восвояси.
В доме стоял обжигающий холод, словно и не весна на дворе, а самый настоящий февраль.
Брр, до костей пробирало! Казалось, проведи пальцем по стенам, ощутишь покрывавший их иней.
И девушке стало не по себе… Она, торопясь, взлетела по лестнице, чуть замедлилась в коридоре (не хотела разбудить девушек топотом своих ног) и, ворвавшись к себе, выдохнула от облегчения. Запалила свечу, не желая быть в темноте, и, скидывая халат, вдруг удивилась, рассмотрев пятно алого цвета на своей белоснежной сорочке. Оно расплылось на животе и все еще было свежим на ощупь…
Неужели она поранилась при падении? Но как в этом месте?
Эмилия приподняла сорочку и осмотрела себя: ни царапины. Тогда чья это кровь? И ответ пришел моментально: это мисс Грейнджер, упав на нее, заляпала девушку кровью. Своей.
Но отчего у больной в сильной горячке кровоточащая рана? Бартон опять ее обманул…
«Вот ведь балда, — отругала себя мисс Хартли, — поверила этому хитрому лису на слово». А следовало проверить, осмотреть мисс Грейнджер, пока они были одни. Ну какой с нее после этого толк? Ведет себя хуже ребенка.
Расстроенная, она сменила сорочку и залезла в постель. Хотелось забыться и отдохнуть: как-никак граф обещал допустить ее завтра в святое святых этого дома — в свою таинственную лабораторию. И что она там увидит, интриговало невероятно… Не хватало только снова проспать.
Ночи в Линдфорд-холле выдавались какими-то беспокойными…
Уставшая, она все-таки долго ворочалась с боку на бок, прокручивая в голове то одно, то другое, и уже в полудреме, вдруг припомнив ряд чемоданов у стены в той самой комнате, где сейчас лежала больная, Эмилия отчетливо различила на одном из них имя.
Блэйк.
Так вот почему это имя показалось знакомым: Эмилия уже видела его прежде. Один из брошенных чемоданов принадлежал некому Блейку… Скорее всего, ныне пропавшему.
Но именно этого Блейка и звала мисс Грейнджер…
С кашей из самых невероятных догадок, одна страннее другой, девушка, наконец, и уснула.