Тайна Катынского расстрела: доказательства, разгадка (Ферр) - страница 34
27. Труп № 101. ЛЕВАНДОВСКИЙ Эдуард Адамович.
Квитанция Козельского лагеря от 19.XII.1939. На обороте запись от 14.III.1941.
Квитанция лагеря 1-ОН от 18.V.1941.
На с. 891 за №35 Тухольский упоминает Левандовского в Осташковском списке № 051/2 от апреля 1940 года:
35. ЛЕВАНДОВСКИЙ Эдуард Адамович, 1893 г.р.
На с.317 во 2-й колонке Тухольский снова называет Левандовского, но теперь уже как узника Осташкова:
Левандовский Эдуард
Род. 21.02.1893, сын Адама и Валерии. Капитан. 1-я пех. Корпус охраны пограничья.
Тухольский умалчивает, что Комиссия Бурденко идентифицировала Левандовского среди тел, найденных в Катыни. Такая находка ставит под сомнение «официальную» версию.
Хотя из доклада Комиссии Бурденко следует, что тела Арашкевича и Левандовского опознаны в Катыни, оба они занесены в официальную книгу некрополя польского военного кладбища в Медном. Иначе говоря, официальная польская версия состоит в том, что и тот, и другой сначала отправились по этапу из Осташкова в Калинин – что, как мы видели, соответствует действительности, – после чего их там же расстреляли. Словом, Тухольский молчаливо подразумевает, что доклад Комиссии Бурденко сфабрикован.
Но мы располагаем вескими доказательствами, что добытые Комиссией Бурденко находки не фиктивны, а подлинны.
На с. 22 из 29-страничной описи материалов, найденных следователями Комиссии Бурденко в Катыни, читаем:
Фотофрагмент. Описи документов, обнаруженных экспертами Комиссии Бурденко
Эксперт тов. ПУШКАРЁВА.
1. Труп № 2.
а) Квитанция № 1 лагеря от 19 ноября 1939 года о принятии от ПРИБУЛЬСКОГО (ПРИДУЛЬСКОГО) Пшемыслава Болеславовича серебряного портсигара и вечного пера фирмы “Монблан”.
Обнаружено 30 января 1944 года.
Эксперты Комиссии Бурденко не смогли правильно прочитать фамилию. Зато имя и отчество оказались понятны и разборчивы: по-польски – «Пшемыслав, сын Болеслава», по-русски – «Пшемыслав Болеславович».
Есть один-единственный катынский военнопленный с окончанием фамилии на «ульский», именем Пшемыслав, отца которого звали Болеслав. Находим его в Осташковском этапном списке № 050/3 за апрель 1940 года (Tucholski, p. 886 №36):
36. КОЗЕТУЛЬСКИЙ Пшемислав Болеславич
Вообще, никакой другой катынский военнопленный ни в одном из лагерей для военнопленных не носил имени Пшемыслав, и отца которого звали Болеславом. Найденный нами вариант – единственный. Значит, он и есть тот самый человек.
Интересно, что Тухольский идентифицирует одного Козетульского, правда, по имени Ян во всех трёх лагерях!