Фотокопия партизанского донесения
2. Доказательства, что нацисты заставляли местных жителей подписывать заявления на немецком языке, которого они не понимали.
Сахаров воспроизводит фотокопии заявлений 5 местных жителей, которые в годы оккупации выдвинули против советских «органов» обвинения в смерти поляков, а также краткие тексты присяги ещё 11 свидетелей, в которых они удостоверяют правдивость своих показаний германским властям.
С.В.Иванов, один из свидетелей, признался Комиссии Бурденко, что нацисты принудили его подписать заявление на немецком языке и не предоставили его перевода:
…Я вновь отказался дать германскому офицеру вымышленные показания.
После этого офицер стал на меня кричать, угрожать избиением и расстрелом, заявляя, что я не понимаю собственной выгоды. Однако, я твёрдо стоял на своём.
Тогда переводчик составил короткий протокол на немецком языке на одной странице и рассказал своими словами его содержание.
В этом протоколе был записан, как мне рассказал переводчик, только факт прибытия польских военнопленных на станцию Гнёздово. Когда я стал просить, чтобы мои показания были записаны не только на немецком, но и на русском языке, то офицер окончательно вышел из себя, избил меня резиновой палкой и выгнал из помещения…100
Другой свидетель Савватеев рассказал нечто подобное:
После длительных угроз и уговаривания офицер посоветовался о чем-то с переводчиком на немецком языке, и переводчик тогда написал короткий протокол и дал мне его на подпись, объяснив, что здесь изложено содержание моих показаний. Я попросил переводчика дать мне возможность самому прочесть протокол, но тот оборвал меня бранью и приказал немедленно же подписать его и убираться вон. Я помедлил минуту, переводчик схватил висевшую на стене резиновую дубинку и замахнулся на меня. После этого я подписал подсунутый мне протокол. Переводчик сказал, чтобы я убирался домой и никому не болтал, иначе меня расстреляют…101
Документы, опубликованные Сахаровым, подтверждают: все свидетели подписали показания на немецком языке, но никто из них не смог познакомиться с их содержанием.
Кроме того, Сахаров отмечает: ни один из тех, кто дал нацистам показания и возложил вину за расстрел поляков в апреле-мае 1940 года на советские власти, не учуял трупного запаха. Чего быть никак не могло, если бы в признаниях фиксировалось именно то, что помнили сами допрашиваемые, а не то, что считали нужным вписать туда составители германского доклада. Ибо, как логично полагает Сахаров, во время эксгумаций могилы в течение многих дней были открыты, и на месте раскопок царило постоянное зловоние от разлагающейся плоти. Выдвинутый учёным довод хорошо согласуется с противоречиями в показаниях других свидетелей, о чём говорилось в одной из предыдущих глав. Однако перед нами т.н. «отрицательное свидетельство». Оно подтверждает другие доказательства, но не может быть самостоятельным, поскольку косвенное и, следовательно, слабое.