Гаек
Ценцяла вообще не упоминает показания д-ра Франтишека Гаека! В её книге нет даже его имени. Меж тем, Гаек, член германской комиссии, опубликовал книгу с критикой «Официального материала»:
Frantis̆ek Haìjek Důkazy Katynskeì [Катынские доказательства]. [Прага], [Ассоциация чешских фармацевтов], [1946].138
Основные положения своей книги (1946) Гаек повторил в более краткой форме в интервью чешской газете «Лидова демокрацие» 9 марта 1952 года, где он раскритиковал материалы слушания Комиссии Мэддена в Конгрессе США. 12 марта 1952 года статью перепечатала советская газета «Правда».139
Критику Гаеком германского «Официального материала» можно охарактеризовать как поистине «разгромную». Однако и Ценцяла, и Сэнфорд уклоняются от её обсуждения, равно как от показаний Маркова. Ни книга Гаека, ни его интервью до сих пор не опубликованы в английском переводе.
В некоторых источниках говорится, будто Гаека арестовали советские власти и принудили его написать книгу против германского «Официального материала». Автору не удалось найти доказательств истинности таких утверждений. Как очевидно, Гаек хранил на сей счёт молчание, ибо в противном случае чешские писатели-антикоммунисты обязательно написали бы о чём-то подобном. Зато Гаек признался, что действовал из страха перед нацистами как в самой Катыни, так и после возвращения в оккупированную гитлеровцами Чехословакию.
Вот несколько отрывков из книги Гаека и его статьи 1952 года, из коих видно, какой серьёзный удар они наносят по «официальной» версии Катыни:
Возможно, кто-то будет возражать против этой идеи с тем, что я могу находиться под влиянием чувства благодарности к русским, освободившим наш народ и поэтому не могу высказываться иначе. Я, однако, преследую цель, чтобы историк, которому хотелось бы заниматься катынским вопросом, имел задокументированные аргументы, которые я приведу. Если бы я молчал, то может показаться, что я с немцами согласен и настаиваю на своей подписи [под протоколом экспертов в германском «Официальном материале»], т.е. на том, что польские офицеры были казнены весной 1940 года.
<…>
В показаниях этого свидетеля [Сильвестрова] много противоречий. Другие свидетели показывали, что лесок был обнесён ограждением из колючей проволоки высотой 2 м, охранялся вооружённой охраной, и никому нельзя было его посещать. Этот свидетель утверждает, что в окрестностях дачи в означенные дни запрещалось собирать грибы. Также маловероятно, что с расстояния в 50 м вечером или ночью он мог различить типично еврейские лица.