Мы входим в дом, замираем, прислушиваясь… Темно и относительно тихо. Лишь странные стуки, как при потустороннем контакте с помощью доски Уиджа, раздаются откуда-то сверху.
— У вас в доме водятся привидения? — шепотом осведомляюсь у Алекса и замечаю проблеск зубов в темноте.
— Если только Франческа не превратилась в привидение и не изводит отца своими дьявольскими потусторонними штучками! Ну, ты понимаешь, о чем я… надеюсь?
Догадка удушливой волной растекается по лицу и шее.
— Ты меня разыгрываешь, — шепчу в смущении, радуясь наличию темноты.
— Я же говорил, с Франческой скучать не приходится! — буднично подытоживает Алекс, увлекая меня за собой. — Ни отцу, ни нам с Юлианом. — Потом добавляет: — Пойдем, я наконец покажу тебе свой сюрприз! Уверен, ты враз забудешь о призраках и других, сопутствующих им звукам. Мой сюрприз того стоит!
Мы молча крадемся по полутемному дому, залитому мягким светом льющейся сквозь незашторенные окна луны, и я с боязливой недоверчивостью гадаю, что, собственно, за сюрприз ожидает меня впереди?
Мое восхищение увиденным буквально зашкаливает:
— Это невероятно, Алекс! Сногсшибательно. Прекрасно и невероятно! — набираю полные легкие воздуха. — Откуда здесь все эти бабочки? Это как райские кущи посреди зимнего мегаполиса…
Мы стоим посреди алексовой «берлоги», комнаты, которую он обещал мне однажды показать, и он глядит на меня довольными, улыбающимися глазами. Мой восторг приятен ему, а я, между тем, ничуть не преувеличиваю: стоять в зимней куртке, с шапкой в руках, посреди настоящих тропических джунглей, устроенных с помощью кадок со всевозможными растениями, которыми комната уставлена от пола до потолка — это ли не настоящее чудо?! Узнаю лишь некоторые из них: монстеру с ее похожими на лапу страшного чудовища раскидистыми листьями, алоказию с ярко-белыми прожилками вдоль широких листьев и хлорофитум, к которому мой дед питает особое пристрастие, уставив им все подоконники в нашем доме в Ансбахе — остальные растения мне не знакомы, но от этого не менее поразительны в своем разнообразии.
Но даже не это поражает больше всего: бабочки, настоящие тропические бабочки порхают над нашими головами, подобно осыпающимся с небес розовым лепесткам. Они перелетают с цветка на цветок, вьются под потолком, над цветами, и я наблюдаю за ними, едва ли не раскрыв в восхищении рот!
— Откуда здесь эти бабочки? — повторяю вопрос, завороженно вертя головой из стороны в сторону. — Никогда не видела ничего подобного!
— Знал, что тебе понравится, — Алекс тепло улыбается. — Смотри! — он подъезжает к столу и капает чем-то на кончик указательного пальца. — Это мед! — поясняет при этом, поднося палец с лакомством к сидящей на цветке краснокрылой бабочке, и та, привлеченная его ароматом, перебирается на его руку и опускает в медовую каплю свой черный, маленький хоботок.