… Клуб. Стробоскоп. Стриптизерша…
Мы с Бастианом переглядываемся. Он молча включает видео на повтор.
«Еще одна бабочка в твою коллекцию, Алекс…»
Музыка. Черноволосая стриптизерша…
«Надеюсь, тебе понравился мой подарок на совершеннолетие, братец…»
Я не дышу… не дышу… не дышу… а потом утыкаюсь в многострадальную диванную подушку и выдыхаю в нее все оскорбления, которые только могу придумать, и «лживая стерва» и «чертов урод» самые безобидные из них.
Обычно я не ругаюсь, никогда… но сейчас едва могу остановиться и замолкаю, лишь совершенно выдохшись.
— Бедный Алек…
Теперь мне понятна сцена, разыгравшаяся в столовой… Юлиан преподнес брату подарок в своем особом извращенном стиле: «подарил» «ночную бабочку», о чем и сообщил в день именин. И время, указанное под сообщением, лишь подтверждает мою догадку…
— Бас, это ужасно.
— Согласен.
— Мне нужны шпага и мушкетерский плащ…
Он тихонько хмыкает.
— Что, вызовешь его на дуэль? Бросишь в лицо перчатку? Заступишься за парня своей мечты?
Подтверждаю каждое из шуточных предположений кивком головы, а потом добавляю:
— И проткну его черное сердце насквозь. Таким… негодяям не место среди нормальных людей!
— Ты такая наивная, Стеф, — произносит Бастиан, вздыхая, — «черных сердец», «негодяев» и «нормальных людей» больше не существует. Прошли времена четкого разделения на черное и белое… просто привыкай к полутонам, ладно? — А потом добавляет: — И хватит читать романтические книжки, тебе это явно не идет на пользу. — И снова: — А твои шпагу и плащ я спрячу куда подальше, не хватало еще вызволять тебя из тюрьмы… с помощью динамита.
Бас хочет развеселить меня, ясно как Божий день, только у меня перед глазами лицо Алекса, перекошенное ненавистью и злобой (таким я его никогда еще не видела), и улыбаться мне вовсе не хочется…
Я переживаю за Алекса.
Как он там?
Что сейчас чувствует?
Адриан вынес его из столовой буквально на руках, выволок, словно тряпичную куклу, а у самого такая смесь ужаса, восторженного недоверия и паники на лице, что казалось невозможным соединить все это одновременно в одном человеческом выражении лица.
— Она разбила ему сердце, — подвожу итог своим мыслям, и Бастиан отзывается в своей обычной манере:
— И заставила поверить в себя… сделать первый шаг. Ты сама говорила, как много значит вера в собственные силы!
Но я мотаю головой.
— И все-таки она разбила ему сердце! — повторяю с упрямой настойчивостью.
Но Бас тоже может быть упрямым.
— И уступила место кому-то другому… более достойному, — добавляет он в пику мне.
Я снова мотаю головой.
— Не такой ценой, Бас. Лучше бы она оказалась нормальной…