Однажды после обеда меня останавливает Ванесса, с которой у нас нынче молчаливый нейтралитет, и говорит:
Джессика, приготовьте, пожалуйста, голубую спальню, у нас ожидаются гости.
При этом она выглядит такой оживленной и погруженной в себя одновремнно, что сомневаться в важности этих самых гостей не приходится. Мне становится крайне любопытно, кого же это собираются привечать Вайсы и что для этого потребуется от меня самой, и тут Ванесса произносит, как бы отвечая на мой негласный вопрос:
Мы ждем Гюнтера Шрайбера, отца Доминика. Он приедет поздравить нас с помолвкой! — торжествующий взгляд в мою сторону завершает это эпохальное для нее заявление, а потом она и вовсе поглаживает камень на своем помолвочном кольце и стремительно удаляется. Триумфальной походкой… Маленький Наполеон в юбке, не иначе.
Сама новость о приезде Гюнтера Шрайбера не то чтобы удивляет меня, но взволновывает определенно. Я чувствую странное предвкушение от встречи с отцом Доминика — мне действительно хочется увидеть того, кто однажды покорил сердце Хелены, а потом и вовсе наградил ее таким восхитительным сыном. И хотя я помню все нелестные отзывы подруги о нем, все-таки мечтаю составить об этом мужчине собственное представление…
Мы с Моникой два часа наводим лоск в голубой спальне (из голубого в ней только голубые занавески и коврики на полу), но голубые же пятна, подобно солнечным зайчикам, все-таки мелькают перед моими глазами последующие пару часов после уборки. А уже вечером, когда я в телефонную трубку сообщаю подруге о скором визите ее бывшего муженька, то почти вижу, как она плюется в нее презрительным «пффф» и столь же презрительно поджимает губы.
Ник уже сообщил мне об этом, — отрывисто сообщает она мне. — Только мне нет до этого никакого дела… Мы не виделись последние лет восемь и, надеюсь, не увидимся и впредь. Терпеть не могу, как он потирает руку о руку, словно колбаски из теста катает…
Меня веселят эти ее слова, а Хелена стремительно добавляет:
Надеюсь, тебе не придется с ним свидеться, Джессика, поверь, от гадюк лучше держаться подальше…
Ленни! — не удерживаюсь от удивленного возгласа. — Он ведь был твоим мужем.
Ну и что, — сопит она в трубку, — раньше мне нравились синтетические витамины, так что же мне теперь всю жизнь ими травиться…
С этой железной логикой не поспорить, и я заканчиваю разговор с мыслями о том, как непредстказуемо любовь обращается в ненависть и… как все-таки я жажду увидеть такую противоречивую для меня личность, как Гюнтер Шрайбер. Ведь не может же в самом деле отец Доминика быть настолько ужасен, насколько преподносит мне это Хелена…