Я могла бы повесить его вместо картины и любоваться дни напролет на широкий разворот его плечей и длинные мускулистые ноги… Я могла бы просто влюбиться в него!
Безумная, безумная Джессика, которой, по видимому, мало своих уже имеющихся проблем…
Я уже собираюсь было выйти из комнаты с корзиной грязного белья, когда слова Ника останавливают меня:
Я заметил твою новую прическу… Тебе очень идет, Джессика, выглядишь замечательно!
Он подходит и сует стринги Ванессы в мою корзину с грязным бельем.
Завтра увидимся, — прибавляет он с улыбкой, должно быть, радуясь, что тоже заставил меня раскраснеться.
Хотел бы я знать, зачем звезды светят…
Наверное, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою.
***************************
Я могла бы полюбить Доминика Шрайбера, эта мысль неотступно преследует меня весь последующий день, как какой-нибудь неупокоенный призрак-мститель, вызывая попеременно то улыбку, то приступ одуряющего отчаяния. Не знаю, может ли человеческое сердце выдерживать такие стремительные перепады, только мое явно сбоило, грозя довести меня до могилы…
И на кладбище в тот день я все-таки оказываюсь: прохожу по запорошенной легкой поземкой дорожке до могилы Юргена, обсаженной зимними кустиками морозоустойчивой камелии, и замираю в непожвижности; памятник над ним был установлен еще полгода назад, и теперь я с гнетущей печалью осознаю, как давно не была здесь и как тяжело мне видеть этот холодный камень, вместо теплой и живительной улыбки моего любимого мужа. И я вспоминаю…
… вспомнинаю как в тот день полтора года назад — понимаю вдруг, что перестала подсчитывать точное их количество! — счастливая и окрыленная возвращалась от своего гинеколога, который подтвердил мои тайные подозрения: я была беременна примерно чуть больше месяца. Поскольку утренние недомогания начались лишь пару дней назад, то учитывая опыт первых двух беременностей, я была почти уверена, что жизни, зардившейся во мне, именно не больше тридцати дней от зачатия. Ровно через восемь месяцев я стану трижды мамой!
Мне не терпелось поделиться этой радостью с Юргеном и потому я прямо с порога выпалила «ты снова будешь папой!», запрыгав от радости, как резиный мячик. Тот, оторопев на мгновение, прижал меня к себе и поцеловал…
Мы хотели этого ребенка!
Мы его ждали…
Это были радостные для нас месяцы, когда, несмотря на физические недомогания, ты все равно рад чему-то неведомому, происходящему внутри твоего организма. И вскоре мы уже знали, что это неведомое будет мальчиком, маленьким непоседливым мальчиком, которого мы назовем Карлом.