Откуда в мысли Мусы вторгся этот образ? Он не смог бы ответить. Ему было жалко.
Муса камнем упал вниз и вошел в свое тело, ощутив внезапную и резкую боль в ногах и затылке. Он встал с песка и потянулся, с удовольствием поигрывая мускулами. Тело Мессии лежало неподвижно, запекшаяся кровь все еще возбуждала Мусу, он даже поднял ногу, чтобы пнуть врага, но не стал этого делать, подумал лишь, что с Йосефом было бы удобнее разговаривать, если бы он тоже вернулся.
* * *
Голоса звучали, скорее всего, в ее голове, потому что ни на холме, ни у реки, ни на том берегу — около леса — никого не было. Людмила слышала отдельные слова, но не понимала их. Она точно знала, что говорили по— русски, но люди будто набрали в рот каши. И еще слышно было слабое шипение. Ей пришло в голову, что так должна звучать радиопередача, если приемник настроен не точно на нужную частоту. Людмила даже сделала мысленный жест — покрутила невидимую ручку настройки.
Голоса стали четче, и Людмила расслышала слово «найдено». И почти сразу — «поверить». Один голос был мужским, другой — женским. Конечно, это галлюцинация, следствие нервного напряжения. Так бывает. Она не знала, где бывает и почему, но должна была уверить себя, что ничего странного не происходит, и если, мысленно настроив этот приемник, удастся услышать что— то интересное, почему не попробовать?
Если по часовой стрелке…
Голоса уплыли, возник тихий шорох, уши заложило, будто при резком наборе высоты. Назад. Голоса возникли вновь, а ощущение давления в ушах исчезло. Так. Еще чуть— чуть — теперь против часовой стрелки. Господи, чушь какая. Видел бы кто…
— …а мы даже проголодаться толком не успели, — сказал мужчина, и Людмила не могла не узнать голоса. Илья! Господи, это Илья, он где— то рядом, это какая— то звуковая аномалия, звуковой мираж…
— Илья! — крикнула Людмила, и настройка мгновенно сбилась, в ушах послышался треск, Людмила испугалась и затихла, подкрутила колесико настройки — налево, направо, — голос вернулся, это точно был голос Ильи, его интонации, едва заметное придыхание на звуке «р»:
— Андрюша, — сказал Илья, — расскажи, как вы с мамой жили все эти годы.
Андрей здесь! Она знала! Только не волноваться. Иначе настройка собьется опять. Но не волноваться Людмила уже не могла. Она закричала. Напряжение последних суток взорвалось, превратилось в крик — во что еще могло оно превратиться? — и вырвалось в пространство, грохот нарастал лавинообразно, рвал барабанные перепонки, нужно было выключить приемник, какие сильные помехи, она сама создала их, и теперь, как ни крути ручку настройки, тишину не вернуть. Глаза! Господи, почему этот грохот такой красный? Выключить!