Но какая-то другая моя половина нашёптывала мне, что я люблю Жана настолько сильно, что не позволю себе даже в этот невероятно накалённый по напряжению момент проявить слабость и сдаться. Сейчас я должна уйти отсюда ни с чем, только так у меня останется хоть какая-то надежда на то, что мы действительно сможем воссоединиться.
– Подонок, что ты с ней сделал? – На этот раз Жан обратился к Владу, крепко сжимая прутья решётки кулаками. – Отвечай, сволочь, что ты сделал со всеми этими людьми?
Но Жданов даже не взглянул на Жана.
– Пойдём отсюда, девочка моя, – удовлетворённо прошептал он мне. – Нам тут больше нечего делать.
Так, не сказав ни слова, я повернулась к Жану спиной и проследовала к выходу. Благо, сейчас Влад не мог видеть моего лица, потому что подступившие слёзы сдавливали горло, а подбородок предательски дрожал.
Глава 15
Пока мы шли обратно к коттеджу в кромешной темноте, у меня появилась возможность пустить пару слезинок. Но как же это было ничтожно мало, учитывая то, что творилось у меня внутри.
Жданова насторожили слова Карины, и он решил выбрать самый изощрённый способ, чтобы проверить правильность её догадок. Похоже, он был удовлетворён результатом. Видно было, что он уже не так напряжён, как по дороге в барак. Теперь Влад шёл неторопливо, как будто прогуливаясь. За это время мои слёзы как раз высохли на холодном ветру.
Влад проводил меня обратно в коттедж и посоветовал лечь спать, так как день у меня сегодня был долгий и непростой. Сам же накинул плащ и удалился, сославшись на незаконченные дела в лаборатории.
Я долго сидела в спальне, уставившись в одну точку, не решаясь прилечь на широкую мягкую, но чужую постель. Перед глазами стояло лицо Жана, полное волнения, недоумения и ненависти к Жданову. Мой любимый находился от меня в каких-то нескольких сотнях метров, а я не могла вернуться к нему, чтобы увидеть снова.
Поразительно, в каких нечеловеческих условиях Жданов держит Жана и ещё человек десять, спасшихся от Затмения. Люди могут замёрзнуть, заболеть или вовсе умереть от голода. Каким же чудовищем нужно быть, чтобы создать такие условия для людей, тех немногих, которым действительно посчастливилось остаться людьми, а не превратиться в бесчувственных зомби. Исключение составляли только мы с Ларисой и, возможно, Жанка. Но от этого было не легче. Мы, так же как и те несчастные люди, сидящие за решёткой, не чувствовали себя свободными. Мое положение усугубляло ещё и то, что рано или поздно из лабораторий должен был вернуться Жданов, и мне даже не хотелось думать о том, что будет, когда он откроет дверь этой спальни. Неужели вот так бесцеремонно придёт и ляжет на кровать рядом со мной. Нет, сейчас я была не в состоянии думать об этом.