— Влип ты, однако, — посочувствовал отец, выслушав печальный рассказ Кирилла. — Эх, лучше бы ты у меня остался работать, а защиту я тебе как-нибудь и без аспирантуры обеспечил…
— Поздно пить боржом, когда почки отказали, папа, — напомнил сын. — Мне надо как-то расхлебывать эту кашу, а я не понимаю как это можно сделать!
— Давай начнем ab ovo,[1] — сказал отец. — Перитонит у него развился в отделении, так ведь?..
Стратегию защиты отрабатывали на маме, которая, даром что была терапевтом, некоторыми особо каверзными вопросами загоняла отца в тупик, из которого он не сразу находил выход. Но все же находил и после двухдневных домашних репетиций Кирилл возвращался в Москву словно сказочный царевич, получивший от доброй волшебницы непробиваемо-несокрушимые доспехи. Наших гнобить? Накося выкуси и утрись!
Гнобить аспиранта Барканского собрались на специально созванном собрании — так было внушительнее. Сначала выступил зам по хирургии, затем — заведующий торакальным отделением, а заключительное слово сказал академик Белянчиков…
Заключительное?! Как бы не так! Кирилл, намеренно севший в первый ряд — смотрите, я не прячусь! — встал и сказал, что даже гитлеровские фашисты, эти кровожадные звери в человеческом обличье, предоставляли обвиняемым возможность выступить, пусть, даже, это выступление оказывалось и последним в их жизни. А здесь, понимаете, собрались записные гуманисты, которые…
Развить мысль дальше ему не позволили. Академик Белянчиков вяло указал мосластой рукой на кафедру — извольте! Небось думал, скотина этакая, что аспирант Барканский примется бекать-мекать, юлить-изворачиваться и молить о снисхождении… А вот вам то самое кое-куда, чтобы голова не качалась! Кирилл встал за кафедру, окинул зал строгим взглядом и решительно устремился в атаку на своих многочисленных оппонентов.
Давайте начнем с того, где именно у пациента развился перитонит! Что по этому поводу скажет нам заведующий торакальным отделением? В чужом глазу соринку видим, а в своем кучу дерьма не замечаем? Как же вам не ай-яй-яй! Упустили? Упустили!
А что нам может сказать заведующий оперблоком по поводу своих медсестер? У вас хамство и саботаж считаются нормой? Хорошо, тогда не придирайтесь к тому, что я затянул операцию, поскольку задержка была вызвана действиями операционной медсестры, которая реагировала только на повторные просьбы и шевелилась так медленно, будто накануне изрядно напилась…
А что касается анестезиолога, так от него конкретно разило хмельным духом, который лично я ощущал через две маски — его и мою! Хороши у вас порядочки, нечего сказать! Вот если об этом узнают журналисты… Ладно, эту тему пока развивать не будем. Давайте лучше поговорим о том, почему при остром перитоните не была произведена декомпрессия желудочно-кишечного тракта через зонд. Ваш достопочтенный анестезиолог вообще знает о существовании такого инструмента, как назогастральный зонд? Как-то я сомневаюсь…