Кирилл угодил в жернова классовых противоречий между амбулаторной и скоропомощной службами. Эти службы, мягко говоря, недолюбливают друг друга, так уж сложилось исторически. Скорики считают поликлинических врачей круглыми дураками, которые ничего не знают, ничего не умеют и ничего не могут сделать правильно. Госпитализируют тех, кто в этом не нуждается и оставляют дома тех, кого нужно срочно доставить в стационар. Для них и прозвище особое придумано — «полуклиницисты».
Полуклиницисты, в свою очередь, называют сотрудников скорой помощи «извозчиками», поскольку считают круглыми дураками, которые ничего не знают, ничего не умеют и могут только перевозить пациентов из точки А в точку Б.
Разумеется, обе службы бдительно следят за действиями противной стороны (противной в обоих смыслах этого слова). Если скоропомощная бригада необоснованно откажет пациенту в госпитализации, то участковый терапевт постарается раздуть из этой условной мухи большущего слона. И скорики точно так же готовы сделать из любой оплошности полуклинициста грандиозный хапарай. И начальству своему сообщат, чтобы оно передало информацию дальше, и самого пациента или его родственников подобьют нажаловаться в департамент. Ничего личного, просто традиция такая. Как говорил французский король Карл Пятый, прозванный Мудрым: «Я воюю с Англией, потому что это предопределено».
Марат Светланович, верный своему обыкновению обсасывать каждую жалобу до косточек, собрал собрание, на котором обрушил на голову Кирилла водопад начальственного гнева. Заведующей тоже досталось за слабый контроль, но не так уж и сильно, видимо главный пока еще не подобрал кандидатуру на ее место.
— Вы с людьми работаете, а не с дровами! — вопил Марат Светланович с побагровевшим до свекольного цвета лицом. — Вы должны были госпитализировать Матюшина, но вы отпустили его домой умирать! Таким, как вы, в медицине не место!..
И так далее. И тому подобное. В стиле крещендо, то есть — по нарастающей.
Кирилл сидел в первом ряду, обстреливаемый злорадными и сочувственными взглядами коллег (вторых было меньше, люди не могли забыть, что он ходил в любимчиках у предыдущего главврача). Дав главному выговориться и отдышаться, он встал и спокойно спросил:
— Ко мне лично какие претензии, Марат Светланович?
— Как это какие?! — снова завелся главный и повторил свое гневное выступление в несколько сокращенном виде.
Подхалимы качали головами — какая наглость! Нормальные люди удивленно смотрели на Кирилла — он, что, с ума сошел? Но Кирилл прекрасно сознавал, что он делает. Нужно было, чтобы главный выпустил весь пар и стало бы возможно вести с ним конструктивный диалог.