Алена удивилась и, поскольку собравшиеся явно ожидали чего-то возле дверей храма, зашла внутрь. Внутри было тихо и пусто, как бывает в промежутке между службами, только посреди церковного зала люди в рясах и женщины, которых всегда можно встретить в церквах и которые помогают с уборкой, расставляли легкие пластмассовые столы, накрывали их бумажными скатертями, раскладывали пластиковые тарелки. Здесь же стояли большие фляги с супом и к привычным запахам воска и ладана примешивался запах горячей еды.
«Что это тут происходит?» ― спросила Алена одну из женщин. «Кормить будем бедных, ― женщина улыбнулась, поправляя платок. ― Что же им, на улице мерзнуть? Пусть в тепле поедят, заодно молитву послушают, может, чья-то душа встрепенется».
Алена пришла в этот храм на исповедь. Она никогда раньше не делала этого, в церковь заходила по большим праздникам, да и то потому, что в последние годы это стало модой, что ли... Иногда заходила и в будни, ставила свечки и спешила дальше, как большинство горожан, занятых своими делами и не имеющих ни времени, ни желания постоять и подумать о чем-то важном возле икон. Алене пришлось расспросить одну знакомую, как оно все происходит: сколько поститься, как готовиться, что и как говорить...
Она очень волновалась, стоя на службе, оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, кто из соседей тоже ожидает исповеди, что за грехи на душе у этих людей. Еще больше она боялась, что пришла зря и незнакомый батюшка не захочет услышать ее и потратить времени больше, чем это требуется, чтобы не задерживать остальных. Очередь потихоньку двигалась, женщины (а только они и были) о чем-то тихо шептали худощавому сутулому священнику, он так же тихо говорил с ними, благословлял, отпускал. Алена подошла в свой срок, но ей было велено подождать. Как уж батюшка вычленил ее из толпы, неизвестно, но, отпустив всех остальных, говорил с ней долго, не торопясь, и Алена рассказала ему про свою беду. Отец Александр не стал утешать и напоминать о смирении, он сказал ей совсем не то, что она ожидала услышать, он сказал, что есть другой путь, что можно взять в дом сироту.
Среди дел, с которыми приходилось работать Илье, были и усыновления. То есть люди, желающие взять домой ребенка-сироту, должны в конце концов прийти в суд, где и решается, передавать ли права на малыша его новым родителям. Илья всегда с интересом присматривался к усыновителям, пытаясь понять, каковы причины их поступка, как сложатся отношения в новой семье... Проходили и дела о лишении родительских прав, так что у судьи не было иллюзий относительно того, из каких семей и от каких мамаш попадают дети в приюты. Но, подумав над неожиданным предложением жены, Илья согласился. Процедура была ему хорошо знакома, на всякий случай он еще и еще раз проконсультировался у директора дома ребенка, находящегося в его районе, да и пошел туда, для начала. И главврач, и социальный работник очень хотели помочь, показывали детей, объясняли, советовали, но ничего, кроме жалости и тоски, Илья в этот свой визит не испытал. Дома он не стал сообщать об этом Алене, наоборот, договорился, когда они пойдут на поиски вместе. В конце концов, это женщина должна найти своего ребенка, мужские чувства могут и не включиться вовсе.