Отвратительные проявления колониализма он воспринимает как своего рода напасть для большого числа людей, подобно тому как случаются напасти и в других частях света, и в других областях жизни. «Из тех, кто от нашего имени и по нашему поручению осуществлял завоевание колониальных земель, многие чинили несправедливость, насилия и жестокости наравне с туземными вождями — это, увы, совершенная правда, и тем самым они взвалили на нас огромное бремя вины. И те злодеяния, что и сегодня еще совершаются по отношению к туземцам, тоже нельзя ни замалчивать, ни приукрашать. Однако подарить примитивным и полупримитивным жителям колоний самостоятельность, которая неотвратимо привела бы к тому, что их поработили бы их же соотечественники, отнюдь не значило бы исправить нашу вину перед ними. Возможен лишь один-единственный путь: использовать реальную власть, находящуюся сейчас в наших руках, на благо туземцев — тем самым эта власть будет нравственно оправдана».
Вот в чем усматривает свою задачу Швейцер. Его пример обращен к людям доброй воли. Только такая любовь к ближнему, которая выливается в реальную помощь ему, способна смягчить или же вовсе устранить страдания униженных, больных и обездоленных, только она может снять с нас долю вины. В это Швейцер верит твердо!
Тот факт, что он отправился в тропическую Африку, в девственный лес, к беднейшим из бедных, придает его примеру убедительность. Ведь он променял блестящую карьеру ученого и художника на трудные будни врача, работающего в джунглях. Это уже много, очень много.
Поймут ли его люди? В апреле 1913 года Швейцер мог лишь надеяться на это. И только.
Какое мужество!
Военные штабы самых могущественных государств мира рвутся в бой. Калибры пушек все увеличиваются. Растет число военных кораблей на море. Солдаты огромных армий готовятся к войне.
А Ламбарене — совсем маленький, скромный островок человечности.
Если первые впечатления, еще на пароходе, супругов Швейцер от жизни в колонии были весьма горестными, то первые переживания четы в Ламбарене оказались ничуть не лучше. Хотя служащие миссии встретили Швейцеров необыкновенно приветливо и были готовы оказать им всяческую помощь, однако найти рабочих, чтобы построить маленький барак из рифленого железа, им не удалось, несмотря на то что существовала письменная договоренность насчет сооружения барака, поскольку он был необходим для приема больных. В стране быстро развивалась лесоторговля, и, хотя оплата труда туземных рабочих была невероятно низка, все же лесоторговцы платили больше, чем могла позволить себе миссия. Колониальная администрация установила для туземцев подушную подать в размере пяти, а затем и десяти франков в год. Семьи здесь в большинстве своем были многодетные, и главе семьи приходилось много трудиться, чтобы заработать деньги на уплату налогов. На лесоповальных участках купцы устраивали лавки, где населению предлагались различные мелкие товары, и рабочие тут же тратили бóльшую часть денег. «Купец создает у негра потребности, предлагая ему товар — частью полезный, как, например, ткани, орудия труда, частью бесполезный, как табак и парфюмерия, но также вредный, как, например, спиртные напитки» — так характеризовал Швейцер эту практику купцов. Водка лилась рекой, поскольку ввоз ее приносил колониальной администрации огромный доход. Что же касается предметов широкого потребления, необходимых для удовлетворения насущных нужд населения, то купцы их просто не продавали. Туземные рабочие попадали во все большую зависимость от купца и лесоторговца, трудовые договоры продлевались до бесконечности, и часто после многих лет работы они возвращались в свои деревни такими же нищими, какими и уходили в свое время на заработки.