Не дождавшись заживления раны, Швейцеры вновь сели на пароход и поплыли назад, вверх по течению Огове. 4 августа 1914 года супруги прибыли в Ламбарене. Здесь доктора уже дожидалась толпа больных, многие из которых прибыли из отдаленных деревень. Хотя Швейцер и сам еще не совсем оправился от болезни, тем не менее он сразу же принялся за работу.
На другой день — 5 августа 1914 года — пришла весть, что в Европе разразилась война. Вечером в миссии появился жандарм в сопровождении взвода чернокожих солдат. Швейцера как эльзасца, германского подданного, да и к тому же резервиста германской армии, взяли под арест. Обоим супругам было запрещено выходить из дома. Им не разрешили даже отлучаться в больницу или же в миссию. У дома Швейцеров установили караульный пост.
Казалось, попытка «служения человеку», только начав осуществляться, пришла к концу.
Благоговение перед жизнью
Супругов посадили под домашний арест, и больницу в Ламбарене пришлось закрыть, правда ненадолго. Слишком много было больных, чтобы местное начальство могло обрекать врача на бездеятельность. Да и какое значение имеет здесь, в джунглях, то обстоятельство, что он подданный враждебного государства! Убежать отсюда никак нельзя.
Была, однако, и другая причина — и, возможно, колониальным властям она казалась более серьезной, чем болезни местных жителей, — по которой Швейцеру вскоре разрешили вернуться к своей работе. Тот факт, что белых стерегут вооруженные африканцы, не устраивал колониальную администрацию — такого в колонии до сих пор не бывало. Однако подобная щепетильность вскоре исчезла. Колониальные власти начали вербовать солдат-носильщиков в армию, выступавшую против германской колонии Камерун, а немного спустя — для отправки на европейские фронты. Разумеется, о «вербовке» в прямом смысле этого слова, учитывая обычные методы колонизаторов, говорить не приходится: попросту всех мужчин, годных к строевой службе, так или иначе принуждали к несению воинской повинности. За годы войны одна только Франция поставила под ружье и отправила на фронт, преимущественно на европейский, около полутора миллионов африканцев.
Лесоторговля в Экваториальной Африке вследствие войны сразу же пришла в упадок, что повлекло за собой острую нищету, так как рубка леса для большинства жителей джунглей была ocновным источником заработка. Колониальным властям не составило особого труда облачить в солдатские мундиры невежественных обитателей девственного леса. И все же население было серьезно взволновано участью африканских мужчин. В этих условиях властям казалось выгодным позволить немецкому врачу, которого так уважали местные жители, продолжать прием больных. К тому же белые жители из окрестностей Ламбарене и сами радовались, что в 1913 году в их округе появился врач и, следовательно, в случае болезни им уже не придется пускаться в длительное и нередко опасное путешествие к побережью. Последнее, наверное, и явилось главной причиной того, что Швейцеру разрешили вернуться к своей работе.