– Ну-ну, и что он? – с интересом спросил Клинг.
– Въедливый полицейский видит, как эта дамочка, обхватив себя руками, голышом бежит к реке, как заорет: «Стоять! Полиция!» Дамочка останав-ливается, поворачивается к нему, все так же об-хватив себя под огромными сиськами, и возмущенно спрашивает: «А что я такого сделала, сэр? Какое такое преступление совершила?» А въедливый полицейский отвечает: «Вы его еще не совершили, но вот-вот готовы совершить. Думаете, я буду стоять и безучастно смотреть, как вы топите этих двух пухлых щенков с розовыми носами?»
Клинг захохотал. Рассмеялся и Мейер, хлопнув ладонью по столу.
– Мужики, может, заткнетесь, а? – поднял на них взгляд Карелла.
Он сверил все пять адресов.
Завтра утром ему предстоит потрудиться.
Это было уже шестое письмо, которое Эйприл Карелла написала Санта-Клаусу. И вот теперь она стояла на кухне у себя дома в Риверхеде и молча перечитывала его, заглядывая матери через плечо:
Дарагой Санта,
я надеюсь што я тебе еще не надаела со своими письмами. Я знаю што ты сейчас очень занятый, но я падумала и хочу кое-што паменять в сваем паследнем письме. Пажаласта, не дари мне набор «Юная рукодельница». Падари вместо него куклу Бонни, каторая писается. Мой брат Марк напишит тебе сам о своем новом пожелании. Пока все.
С уважением, Эйприл Карелла
– Ну как, мам? Чего ты думаешь?
Эйприл стояла у матери за спиной, и Тедди не видела ее губ, а значит, даже не подозревала, что дочь обратилась к ней с вопросом. Тедди Карелла – ослепительной красоты женщина с черными как ночь волосами и лучистыми темно-карими глазами была глухонемой. Этими глазами она ловила слова, видя, как пальцы складываются в знаки азбуки. Слова были для нее осязаемыми. Она ощущала их в темноте на губах своего мужа. Так они звучали для нее куда четче, чем если бы она воспринимала их слухом, которого была лишена. Тедди полностью поглотили ошибки в письме ее дочери, и потому она не подняла голову, когда Эйприл обогнула ее стул и встала перед ней. Ну как можно правильно написать такое сложное слово, как «рукодельница», и при этом сделать ошибки в элементарном «что» и «своем»? Это было за пределами понимания Тедди. Может, навестить учительницу Эйприл и помягче объяснить, что ее дочка, хоть и владеет письменной речью, должна сосредоточить свое внимание на правописании? Да, безусловно, если из текста полностью исчезнут ошибки, он в известной степени утратит эдакий налет авангарда, но… Эйприл коснулась ее руки.
Женщина подняла взгляд на лицо дочери. В свете лампы с абажуром из разноцветного стекла, висевшей над старым дубовым столом в просторной кухне, было видно, что Эйприл не точная копия Тедди, и все же сходство между матерью и дочерью казалось поразительным. Более того, даже выражение их лиц было похожим, и это казалось еще невероятнее. Эйприл повторила вопрос. Тедди прочла его по губам, после чего ее пальцы медленно запорхали, складываясь в ответ. Девочка не сводила глаз с рук матери. С некоторым изумлением Тедди подумала, что ребенок делает ошибку в слове «что», но с легкостью складывает буквы, которые она составляла пальцами, в слова, а слова во фразу «Ты пишешь с ошибками». Это могло показаться невероятным, но Эйприл справлялась: она кивала, узнавая буквы, и улыбалась, складывая их в слова. Поняв, что хочет сказать ей мама, она проговорила: