— Быть может, ты проводишь меня к ней?
— Не велено.
— Merde, опять не велено!
Те не пускали, и эта не пускает, что за день сегодня такой? Те... о, постой, постой, а как же князь добрался до деревни?
— А почему ты пропустила большой отряд людей?
— Хозяйка дозволила им пройти.
— А выйти им можно? Меня князь отпустил.
— Нет, не велено.
Вот так-то. К чему ей пропускать столько народу? Неужели старуха ведёт какую-то свою игру? Впрочем, быть может, это не она пропустила, а ей сказали пропустить. Что, если князь каким-то образом нанял её, чтобы скрыть свои дела на хуторе? Ему на руку этакая осада. Но чем же ему так важен хутор? Неужели здесь только борьба за землю? Сколько может стоить земля под Воронежем, чтобы из-за неё городить такой огород?
Вопросы, вопросы без ответов.
Воронцов размышлял, полудница, казалось, тоже о чём-то задумалась. Лицо её оставалось безмятежным, оно вообще было маловыразительно, но жесты, движения выдавали работу мысли — то траву погладит, то двинется туда-сюда, то взглянет на капитана.
Наконец, она решилась.
— Молодец, а ты ведь волхв?
— Что? Нет-нет.
— Ведь ты ворожил тогда, в полях.
— А, да. Но видишь ли, волхв — это служитель языческих богов, а я — православный.
— Можешь ты меня отпустить, православный? — попросила Пороша, протянув к Воронцову руки.
— Как?
— Хозяйка меня взяла, а ты отпусти. Я как вспомнила себя, так кручинюсь. Хочу дальше пойти, за дочкой, куда б дорога ни вела.
— А если дорога никуда не ведёт? Ведь ты язычница.
— Всё одно. Что в жизни этой мне, когда моё всё уже в прошлом? И не жива, и не мертва, и к дочке нет пути.
О, это был бы очень интересный опыт, но как действовать? Воронцов перебрал в уме все заклинания из книги, какие знал и даже те, о действии которых только догадывался. Что-то там было о бестелесных, но что именно — он не помнил.
— Я не знаю верного средства, но...
Пороша опустила руки.
— ...постараюсь что-нибудь придумать.
Полудница кивнула и истаяла.
— Постой! Как позвать тебя, если я найду средство?
— Выйди в поля, — донёсся ответ из пустоты.
Она исчезла на самом деле, так как ворон, перебравшийся за время беседы на стойку воротника, тоже её не видел.
Георгию более ничего не оставалось, как вернуться в деревню.
Там его уже ждали. Князь вернулся и наблюдал за экзекуцией — троих татар привязали к столбам Антипова крыльца и пороли кнутами. Судя по увечьям, начали недавно — на спинах алело всего по три-четыре кровавых росчерка.
— А, Георгий Петрович! Как прогулялись?
— Благодарю, с приятностью.
— А я вас жду — решил перевести ставку поближе к хутору. Так что приглашаю совершить ещё одну прогулку.