Воронцову были противны нашептывания колдуна, но желанны знания! Он смог бы, да, смог бы приспособиться и потерпеть такого учителя, если бы не то, что случилось вчера, если бы не мор в деревне, если бы не сожжённый поп.
— Поди прочь! — крикнул Георгий и оттолкнул колдуна. — Ты людей губишь без счёта — попа сжег, крестьян погубил, разум забрал! Нет тебе веры!
— Ох, ох! Больно меня словом уязвляешь, ох, больно! Хе-хе. Попа-то не я сжег, сам он, ха-ха, поверил «раскольнику». Но ты молодец, молодец! Не совсем несмысель пустоголовый. Хе-хе! — Колдун стукнул себя по голове и ухнул так, как дразнятся обычно дети. — Понял кой-чего! Хочешь быть сильным — скрути ближнего! Хе-хе-хе! Вот и первый урок прошёл! Э-э-хе-хе-хе!
Злодей схватился за впалый свой живот и стал кривляться, будто потешается. Но Георгий более не обращал на него внимания, и тот вскоре удалился в княжий шатёр.
День проходил в приготовлениях к новой атаке — пушкарям удалось завалить часть тына так, что справа от ворот образовалась брешь сажени в три. После этого батарея палила лишь затем, чтобы не давать осаждённым спокойно латать прореху в стене.
Колдун увёл причастившихся за пределы лагеря, так как друзья и родственники, наглядевшись на бессловесных истуканов, стали перешептываться меж собой. На бунт это не походило, но и на готовность к штурму тоже.
Под вечер стало ясно, что люди на приступ идти не стремятся. Мурза бегал от шатра князя к палаткам своих земляков и обратно, но парламентёра из него не вышло — Семихватов распорядился повторить ритуал.
По одному, по два людей снова стали выводить за пределы лагеря. И вот это уже вызвало бунт — с десяток татар напали на охрану князя.
Всё произошло стремительно. Только что вокруг шла повседневная жизнь — одни несли в котлах воду, другие тащили хворост, третьи просто подошли к страже почесать языками о чём-то. И вдруг, как по щелчку пальцами, все вокруг устремились к шатру, а охранников уже резали кинжалами!
Бунтовщики ворвались в шатёр с нескольких сторон, и оттуда сразу послышались крики ярости и звон стали — внутри тоже была охрана.
Стражники Воронцова переглянулись, и двое из них рванули на подмогу своему господину. А Георгий отвернулся и начал читать заклинание, благо солнце ещё не село.
Однако он ничего не успел — покушение закончилось так же стремительно, как и началось. В один миг внутри шатра что-то произошло, и шум стих. Сразу после этого полог отодвинулся, и наружу вышли двое стражников, огляделись и позвали Семихватова с колдуном. Князь был бледен, а колдун — чуден. Всегдашняя его цепь одним своим концом изгибалась и возвышалась над хозяином, чуть покачиваясь из стороны в сторону, словно кобра, готовая ударить ближайшего врага. Последние звенья, напоминающие голову змеи, были в крови.