Весьма скоро Корчысов вернулся. Он почти бежал, лицо его сделалось красным, а движения дёргаными.
— А отвечать за это придётся тебе, — встретил его Воронцов.
— Ты помог им?!
— Нет. Просто они хотят сохранить свои души.
В сильнейшем возбуждении Корчысов ходил перед Воронцовым туда-сюда. Внутри него боролись два страха — один перед князем, второй перед законом. И если до второго было ещё далеко, то первый мог воплотиться прямо сейчас.
— Что ты предлагаешь?
— Это ваши люди? — Воронцов указал на своих стражей.
— Да.
— Сей же час бежать на хутор.
— Нас встретят картечью.
— Да, без меня, а со мной — пропустят. Перещибка меня знает, и там остались мои солдаты.
— Князь не отступится.
— У него не останется людей для полноценного штурма. Решайтесь, Корчысов, и я замолвлю за вас слово перед Сенатом.
Тот колебался ещё секунду, потом сдался.
— Хорошо. Я велю расковать вас, приведу своих людей и бежим.
— Не надо меня расковывать, не будем терять время. — Георгий намотал цепь на руку, дёрнул со всей силы, и пережжённое звено лопнуло. — Корчысов, ваши люди должны будут поднять руки там, перед воротами.
Мурза, впечатленный увиденным, ответил не сразу.
— Да-да, конечно, — покивал он изумлённо.
— Теперь идите за своими людьми.
— Хорошо. — Корчысов коротко поклонился и сделал жест охране следовать за ним.
— Нет, подождите, они мне нужны.
— Хорошо, — снова кивнул мурза и направился к ставке князя.
— А вы, — обратился Георгий к своей охране, — принесите мне мою шпагу, вещи и найдите белую тряпку.
Те поклонились и побежали исполнять.
Солнце садилось, и лагерь в закатных лучах выглядел потеряно — тут и там валялись брошенные предметы, мусор, рваными стенами укоризненно глядел на мир княжий шатёр. Почти никого не осталось внутри, только несколько человек так же потеряно бродили туда-сюда, уже ничем важным не занятые, но делающие что-то лишь для того, чтобы не принимать никаких решений. Они придерживались той детской мысли, что если не обращать внимания на происходящее, то и оно не обратит внимания на тебя. Лагерь доживал свой короткий век.
Мурза появился только через четверть часа, когда Георгий уже начал беспокоиться.
— Князь глядит на злодейства отшельника, а тот поит его охрану. У нас есть немного времени.
— Тогда идём. Первым пойду я, а вы саженях в десяти за мной.
— Хорошо.
Воронцов поднял свою рапиру с примотанной к ней белой рубахой и скоро, но не бегом, двинулся в сторону хутора.