Я же, погоревав за казацкие вольности, решил стать чумаком. Богато где я ходил с возами: и в Крым же, и к Азову, и дальше, до Ногайской Орды. И жилось мне привольно: на Украине — дом, жинка и отдых, а в дороге — степь, резвый конь и сабля! И ось однажды знакомец мой, ногайский татарин Курбай, пообещался доставить мне китайского шёлку и персидских ковров — товар дуже дорогой и денежный, коли продать его в Киеве.
Подтолкнул мени тоди черт ударить с ним по рукам — захотелось вместо широкой хаты дом себе каменный поставить на Затоне. Уговорились загодя, а встреча возьми и выпади на тот год, колы русская императрица повелела взять Крым. Знав бы ранише, так сидел бы дома, смаковал люльку да держался за жинку, алэ весть застала, когда уж чекал я своего знакомца на реке Кубани, що в Ногайских землях.
Встретились мы с ним благополучно, совершили покупку и разлучились добрыми друзьями, но вокруг уже було ох как неспокойно. Русские начальники предложили ногаям покинуть прикубанские степи и откочевать до реки Урал, чтобы занять тамошние порожние земли. Одни старшины татарские согласились, подняли казаны и двинулись за Кубань. Иншие отказались и тэж двинули кочевья. А нэмае горшей для чумака поры, колы такое в степи движение. Захованные средь мешков с солью ткани жгли мне душу!
В дрожи небывалой прошли мы до Ейского городка, где стоял русский гарнизон, и надо ж было такому статься, що за две версты до спасения на нас вышли немирные ногаи и в такой силе, що тилькы на конь и в реку.
Тут-то меня и повязал дорогой товар. Вместо того щоб кинуть возы, я свернул с дороги. В том месте Ея переходит в лиман и оттого вокруг богато заводей, всё поросло лесом, высокою травой, словом, есть где схорониться. И мы успели уйти благополучно. За широкими кустами, по колено в воде в густой осоке укрылись. Але ж дюже богато шло татарвы, а где одна пара глаз пропустит, там сотня заметит. Знайшлы нас — заулюлюкали, повернули коней.
Первые лихачи, що верхом в кущи вломились, получили вид нас по доброй пистолетной пуле, иншие полезли в сабли, закипела сеча.
Срубил я одного, отмахнулся вид другого, глядь, а передо мной брат мий, Степан, стоит и вже шашкой замахивается. Але узнал меня и в один миг, как всегда с ним було, всё решил. «Падай, Андрей, меж колёс, лежи тихо, у меня в полоне будешь». Я так и сделал — завалился между колёс и чекаю доброго часу.
Колы кровавая справа кончилась, татарва стала трофеи собирать, а меня брат повязал да к конскому седлу приладил. Так я в петле и болтавси, пока ногайцы Ейский городок окружали, та табор свий ставили.