Перещибка охнул и осел на пол.
— Отец! — крикнула Олеся.
Крик её сразу потонул в шуме сечи, но его услышал Олег. Словно игла проткнул любимый голос кокон из страха и обид и вошёл в сердце. А сердце у Олега было добрым. Не разбирая дороги, парень бросился туда, в самую гущу боя.
«Защити её, Господи, защити её, всех защити, Господи!» — стучала в его голове одна только эта просьба.
Вокруг колдуна распростёрлось уже несколько тел, а напротив стоял Воронцов; он был слаб и рапиру держал нетвёрдо. Левее, рядом с телом отца, лежала Олеся. Правая рука её оканчивалась кровавой культёй, а левой она гладила отца по голове.
Олег протиснулся к любимой и упал рядом с ней на колени.
— Ты решился? — спросил колдун капитана.
— Я не стану служить тебе.
— Молодой, глупый... — Колдун задумался на мгновение. — Но я подожду, времени у меня теперь снова много.
И он повернулся к Олегу с Олесей. Нешироко размахнувшись, ударил парня мечом сверху вниз. Олег закрылся рукой. Меч встретился с мягкой, слабой, живой плотью. Сей зачарованный клинок резал и разрубал подобные преграды тысячи раз, но в этот раз преодолеть не смог. Зов Олега был услышан — меч обломился в месте соприкосновения.
Колдун застыл, как громом поражённый. Он знал в этом мире всё, он прожил сотни жизней, он играл разные роли, он даже видел явления Божественной воли, но никогда не сталкивался с ними напрямую. А теперь у него не было времени осмыслить произошедшее — дымные облака разогнал внезапный порыв ветра, и столп солнечного света озарил хутор.
— Спасибо тебе, Господи, — сказал Воронцов, и искорки рванулись из его глаз огненными жгутами.
Вихрь тяжкого жара опутал колдуна, и он закричал.
— А-а-а-а!!! — Впервые за бездну прожитых лет он испытывал боль.
Чёрные его доспехи оплавились, а сам он словно уменьшился в размерах.
Но колдун ещё сопротивлялся — переборов себя, он стал читать заклинание, и от каждого слова огонь слабел, а путы истончались.
В провале стены появилась старая ведьма. Она недолгое время глядела на поединок, словно решаясь на что-то, затем оскалилась и прыгнула вперёд, будто и не была согбенной старухой. Она подскочила к колдуну сзади и ударила его своим топором в спину. Бурое закопченное зазубренное лезвие пробило доспех, словно яичную скорлупу и глубоко вонзилось в тело.
Колдун замер, упал на колени, затем на пол и застыл, а Джега, не обращая ни на кого внимания, обошла тело и в два удара отрубила голову.
— Вот так-то понадёжнее будет, — сказала она, пошатнулась и упала навзничь.
Кожа её пожухла, почернела, и за пару удара сердца тело бабки истлело. То же самое случилось и с телом колдуна.