— Со мной трое солдат, а потом, быть может, до столкновения и не дойдёт.
— Дойдёт, дойдёт, вы, капитан, молоды летами и к тому же нездешний, так что верьте моему слову. Да вот вам, пожалуйста, «le illustration»: в начале года я отправлял на хутор своего управляющего и круглым счётом три дюжины дворовых людей — урезонить этого смутьяна. Так разбойник их ещё на подходе перенял и избил всех чуть не до смерти. Пришлось мне их в Тавриду отправить на излечение.
— В Тавриду?
— Да, я веду торговлю с этой новой губернией, а через неё и с Константинополем.
Разговор утих. Воронцову не понравился покровительственный, гувернёрский тон князя, и, одновременно с этим, к нему пришла мысль, что сторонние люди могут помешать его истинным намерениям. Семихватов же держал паузу для придания большего веса своему решению.
— Я готов вам содействовать, — сказал он внушительно и, ещё подождав, продолжил: — Но придётся повременить. Через пять, много семь дней прибудет мой караван, а с ним сильный отряд охраны. Это надёжные люди — цепные псы, а не шавки.
— Прекрасно, благодарю вас.
Семи дней Воронцову вполне бы хватило на все изыскания.
— Где вы остановились? Предлагаю остаться у меня. — Князь вальяжно повёл рукой вокруг. — Лучших удобств вы нигде не найдёте.
— Нет, благодарю. Мои люди уж идут в Берёзовку, я намерен отправиться вслед за ними.
— Зачем же? Пошлём в село курьера, и он приведёт их сюда.
— Нет, я всё же поеду, ведь надо расспросить жителей о пожаре. Заодно узнаю, чем дышит сей смутьян.
— Право же, напрасно вы упорствуете. — Вальяжность князя пропала, и снова вернулся менторский тон. — Я знаю эти места. В конце концов, это небезопасно. Я настаиваю.
— Не беспокойтесь, опасностей я не боюсь.
На этом разговор завершился. Его сиятельство выглядел недовольным, но далее упорствовать в приглашении было невозможно.
— Что ж, если мы все дела обсудили, спустимся вниз. Гости, должно быть, уже прибыли.
Внизу уже всё было готово к празднику — бальная зала, освещённая сотней свечей в изящных люстрах и канделябрах, ожидала танцоров. Скрипачи и флейтисты сидели на своих местах, музыкант за клавесином готовился открыть вечер.
Хозяин приёма прошёлся по группкам завсегдатаев, представляя столичного гостя. В череде свободных камзолов и тугих корсетов Воронцову встретилась прелестная девушка с большими и печальными карими глазами.
— ...моя племянница, мадемуазель Катерина Сергеевна Найдёнова, — прозвучали где-то на заднем плане слова князя.
Кавалер прикоснулся губами к поданной руке, но, влекомый его сиятельством, потерял красавицу из виду.