— Господа, я имею предписание Тайной Экспедиции Сената на дознание и установление всех причин и обстоятельств пожара в церкви в деревне Сухая Берёзовка Боброцского уезда.
Произнеся это, Воронцов сделал паузу и по недоуменному лицу князя понял, что продолжать следует.
— Уважаемый Александр Фёдорович с ним ознакомился. Однако есть и другая цель, в предписании не значащаяся — поиск логова тех неуловимых хищников, что стращают своими нападениями всю губернию.
— Да ведь у нас-то их нет, зачем же их тут искать? — удивился капитан-исправник.
— Человек хитрее животного и может у порога своего не промышлять.
При этих словах улыбка, до того блуждавшая на устах князя, поблекла.
— Как — у нас? Откуда вы взяли? С какой стати?
— Так решили в Петербурге.
— В Петербурге? Отчего же там заинтересовались нашими бедами?
— Сенат радеет за все края земли российской.
— Да? А большой ли с вами войсковой наряд?
— Как раз по этому поводу мы к вам и пожаловали, — подхватил Колосков.
— Ко мне? С нарядом?! — удивился князь.
— Да-с, а к кому же?
— Что ж, вы меня подозреваете?! С какой стати?! — Возмущенный владетель даже встал с кресла.
— Да-с, — думая о чём-то своём, пробубнил исправник. — То есть нет. Не-ет. Как можно? Я рассказал Георгию Петровичу о нашей скудости на солдат и о вашей помощи городу обученными людьми. — Колосков и Воронцов поднялись вслед за хозяином. — Так не согласились бы вы и здесь проявить свою известную щедрость и помочь мужичками?
— Уф, Колосков, ну, вы знаете...
— Прошу прощения, ваше сиятельство, я ни в коем случае... всему виной моё косноязычие, — непривычно суетливо затараторил капитан-исправник.
— Колосков, извольте-ка выбирать выражения. Быть может, зря мы вас переизбрали на должность? Не закостенели ли вы там?
— Я...
— Ну, полно. — Князь поднял ладонь, останавливая исправника. — Так что вы хотите?
Однако Колосков оробел и только вращал глазами, опасаясь продолжать, князь же овладел собой и снова уселся в кресло.
— Ваше сиятельство, я прошу вашего содействия для расспроса Степана Перещибки, — вновь вступил в разговор Воронцов.
— Перещибки? Этого татя, смутьяна и присвоителя чужих земель можно вешать безо всякого расспроса, — махнул рукой Семихватов.
— Всё же для начала нужно установить истину, а без ваших людей он может уклониться.
— Видите ли, капитан, — тоном наставника недорослей начал князь, — я знаю этого «canaille» получше вашего. Слово «истина» в отношении него — это кощунство над правосудием, так-то. А те мужички, что ходят с дубинками по городу и гоняют собак, в этом деле не помощники — у Перещибки пятнадцать казаков с пистолетами, с саблями, они это воинство как баранов перережут.