— Тогда, капрал, — посмотрел ему в глаза старый казак, — якщо не хочешь горячего расспроса, сказывай, для чого вы сюда опять полизлы и скилькы вас ще чекаты?
— Ты моё имя знаешь, и коли ты православный христианин, то сперва сам назовись.
— Степан Перещибка, вильный казак и здешний голова.
— Знакомство наше, Степан, не с того боку началось. Люди твои меня татем зовут, но сам я за собой вины не знаю и оттого думаю — ошиблись вы.
— Эк ты складно баешь. Ну, рассказывай свою правду, а мы послухаем.
— Моя правда такая: мы все вчетвером состоим при господине капитане лейб-гвардии Измайловского полка Воронцове Георгии Петровиче. Сам он должен прибыть сюда со дня на день из Боброцска.
— Що? Якой ще лейб-гвардии? — спросил один из казаков.
— Помолчи, Богдан. Навищо вы сюда прыйшли?
— О том господин капитан знает. А из лейб-гвардии — значит, из стражи государыни императрицы.
— Ишь ты, куда загнул, — снова встрял давешний казак и заслужил строгий взгляд от атамана.
— Ладно, кхм, садись. — Степан сел сам и указал на лавку Николаю. — Складно, складно. А бумага у тебя есть?
— Подорожная у господина капитана.
— Що ж цэ, чего нэ хватишься, все у капитана, и сам вин мало нэ кум императрицы, — сказал Перещибка, усмехнувшись.
За ним засмеялись и казаки. В светлицу вошел староста и встал скромно позади Степана, чуть наклонясь, стеснившись, будто и не хозяин в своем доме.
— Антип, расскажи-ка нам, що воны тебе сказывалы.
— А что? Говорили, мол, по государеву делу пришли, а что за дело, то не моего ума дело. Ждать начальника тут будут, обещались платить серебром, но за ужин денег не дали.
— Как же не дали? Заплатили, Степан Остапович, сполна заплатили, — вмешалась женка старосты, которую никто не замечал. — Вот, Олег мне дал вчерась, глядите.
Она достала из кармашка под юбкой серебряный гривенник. Антип, увидавши монетку, хотел было что-то сказать, но посмотрел на жену и передумал.
— Олег? Это который?
— А вот, молоденький.
— Цэ правда? — спросил Олега Степан.
Тот отрицательно помотал головой и хотел еще что-то объяснить.
— Немой он, убогий, — не дал ему это сделать Николай.
— А я ещё думал: экий парень молчун, — сказал Антип озадаченно.
— На що вин с вамы? — спросил Перещибка.
— На то воля господина капитана.
— Та що ты мени про капитана долдонишь? Видно же, що у тэбэ нэ пень на плечах, так отвечай!
— Не могу, дело государево, и говорить о нём только начальник может.
— А якщо мы попытаемо? — усмехнулся Богдан и приподнял шашку. — У мэнэ и басурмане болтали без умолку.
— Уймись, — одёрнул его Перещибка.
Казацкий голова поёрзал на лавке, поглядел из стороны в сторону. Не ожидал он встретить такую странную компанию, но и поверить всему пока не мог.