— Вот, прошу обновить запас. — Колосков протянул пустой графин.
— Да-с, сию секунду! — И секретарь действительно собрался куда-то бежать, но исправник остановил его:
— Не к спеху, мы закончили с делами.
Выйдя из присутствия, оба слуги государевых испытали облегчение от свежего вечернего воздуха; они зачерпнули его изрядно, наполнив лёгкие доверху, и не спеша выпустили. Лимонная настойка, хотя и пилась приятно и незаметно, но была крепка — в голове гулял лёгкий ветерок.
У коновязи трактира стояли несколько тонконогих лошадей, по которым исправник сразу опознал мурзу Корчысова.
— А должно быть, Лев Галимович к тебе, Георгий, пожаловал.
— Как ты узнал и почему Лев?
— М-м... ну, такие коньки легконогие в Боброцске только у него, а Лев потому как, должно быть, отец так назвал.
— Это брат Арслана, того мурзы, что был на балу у князя?
— Брат? Нет, это он и есть — Арслан это Лев по-татарски.
Тут из трактира показался помянутый мурза в компании нескольких своих слуг.
— А! Здравствуй, херметле Александр Фёдорович! Здравствуй, херметле Георгий Петрович! Как я рад, что застал вас!
— Здравствуй, Лев Галимович, здравствуй, доброго вечера! — сказал Колосков.
— Друзья, поедемте скорее ко мне, такая радость! Привезли нового жеребца! Огонь, вихрь, а не конь! Ещё узду плохо слушается, дикий зверь!
— Лев, мы не обедали, и...
— О чём, ты говоришь, кадерле кеше**, у меня всё будет. Помнишь вчера у князя турецкие яства? Мой повар делал, — со значением сказал искуситель.
Он знал, куда ударить, и заявление сразило исправника наповал, а новый Воронцов был согласен на всё.
— Постой, дай хотя бы горло промочить! В эту пору надобно выпить пива, — настоял исправник, и всей компании вынесли по чарке.
Победив жажду, дворяне двинулись в гости под неустанные похвалы Арслана своему приобретению.
Татарская часть Азовской слободы в Боброцске была относительно невелика, всего пять дворов. Но сами дворы расположились вольготно и не отказывали себе в широте размаха, ведь в их распоряжении была вся правая часть улицы.
Первый, самый длинный дом, по-видимому, раньше бывший общим жилищем, со стороны напоминал скорее крепость или острог. Одноэтажный, с редкими и узкими окнами, он наводил на мысль о том, что здешние жители опасались хозяев города...
Что ж, пожалуй, так оно и было, когда восемьдесят лет назад пять семей прибыли в далёкий, холодный и незнакомый Боброцск.
Но следующие здания говорили уже о гостеприимстве местных жителей. Двух-трёхэтажные дома переселенцев, тоже деревянные, но построенные в южном стиле, не походили на своего мрачного патриарха. Они позволяли себе кокетство, какового и в русских домах Боброцска не сыскалось бы — балкончики и мансардочки окружали их, казалось, со всех сторон.