— Вы поедете по службе, как особа, имеющая сведения об измене, с подорожной и в сопровождении моего слуги, так вас никто не осмелится вернуть, даже ваш дядя.
— Как же? Но что со мной будет там? — Найдёнова отстранилась и поймала взгляд собеседника.
— Вам придётся пожить в крепости под стражей, пока я не выполню поручение и не вернусь.
— Но если с вами что-то случится?
— Право, об этом я не подумал. Но я могу составить два письма.
— Ах, это всё так эфемерно...
— Простите, но мне нечего больше вам предложить.
— О, Георгий Петрович, вы и так уже очень много сделали для меня, и я благодарна вам.
Найдёнова подалась чуть ближе к Воронцову, а янтарные её глаза, кажется, заполнили собой всё пространство. Поцеловать её, утешить, дать надежду на скорое избавление! Мужская суть души рвалась к этому, да так, что в глазах заклинателя появились золотые искорки.
Но нет, он не мог, ему необходимо ехать...
Мгновение было упущено, Катерина потупила взор, отстранилась.
— Конечно, я согласна отправиться туда, куда вы скажете. Через два часа я буду у двери трактира. — С этими словами она повернулась и ушла к коляске.
В расстроенных чувствах Георгий отправился вслед за Найдёновой к трактиру. Досада на себя не проходила.
«Что стоит мне самому сопроводить её? Так ей будет спокойнее, да и мне тоже. Что может произойти там, в Берёзовке? Ну пропьют солдаты дорожные деньги, ну разыщут себе кумушек, обживутся. Неделя не срок, да и вряд ли найдётся там что-то действительно важное. Глупо подвергать барышню опасности из-за своекорыстия и химер в голове».
Он уже хотел окликнуть свою подопечную, когда его самого окликнул Тихон:
— Ваше высокоблагородие, Георгий Петрович, не вели казнить! — С этими словами слуга повалился на колени.
Невиданное дело.
— Это что за «spectacle»? А ну-ка встань.
— Нет-нет, батюшка барин, виноват я, ой, виноват.
— Какой ещё батюшка барин? Ты пьян, что ли?
— Ой, был бы пьян, так какой спрос, а я... я... Нет, не мог я сам... — заговорил Тихон сам с собой, — не мог. Околдовала, опоила и меня тоже! — Тут он поднялся и, таращась в глаза Воронцову, продолжил: — Нашёл я ведьму, барин, нашёл!
Прасковья стряпала пирожки для бабки и напевала себе под нос песенку:
Вьётся сумрак по углам,
Тень летит крылата.
Приманю я на постой
В дом к себе солдата.
В баньку я его свожу —
Выпарю изрядно.
На перины уложу —
Приласкаю ладно.
И душою прикипит
К ведьме тот солдатик.
Всех забудет, всем простит
Станет мой, касатик.
Всё исполнит, что скажу,
Поперёк нет речи.
День как люди проживём,
Ночь украсят свечи.
Приберу его года,
Откуплюсь от смерти.