С собой у него имелись и принадлежности для письма, и молитвослов в крепком деревянном переплёте, где, он точно помнил, три последних листа были пустыми. Он со всей поспешностью отыскал его и сел за стол.
Книгу эту он получил от владыки Сергия в дорогу и, хотя знал там каждую молитву наизусть, испытывал и трепет, и почтение всякий раз, когда открывал её. Теперь же искусно выведенные буквы и ровные строчки не задержалиего внимания, он пролистнул исписанные листы и лишь на мгновение замешкался на последних страницах. Вырвать или расплести переплёт? Вырвать казалось кощунством, но расплетать, а после обратно собирать было делом долгим, а ему не терпелось начать. Мгновение раздумывал над выбором недавний послушник и твёрдою рукою вырвал лист.
Поставил перед собой склянку с чернилами, положил перо. Что же написать? Никогда в жизни не сочинял он писем, лишь переписывал священные тексты. Может, оттуда что-то? Но на ум ничего подходящего не шло — цитаты о Деве Марии, о Богородице совсем не вязались с лихой всадницей с плёткой в руке.
— Что это ты, никак за письмо сел? — спросил Фёдор. Он закончил перевязывать ногу Николаю и готовил чистые лоскуты для Демида.
Что ответить?! Олег прикрыл пустой лист ладонями и несмело улыбнулся. Он и забыл, что не один в избе. Взял лист, склянку, перо и, всё так же смущённо улыбаясь, вышел.
А куда податься с бумагой на улице? И некуда, примостился кое-как на чурбаке у крыльца.
Письмо, письмо... письма начинают с обращения. Ой, а как же её звать? Степан называл имя? Нет, не называл... Если обратиться: «Дева»? Светлая дева, как в акафисте Пресвятой Богородице: «Радуйся, Светоносная Дева».
Только разумеет ли она грамоту? Да и захочет ли внимать убогому? Нет, конечно, не захочет. Так может, и не стоит ехать? Толку там от него никакого, да и вообще...
Олег опустил плечи и весь сгорбился, не успев написать ни слова. Недавнее возбуждение уступило место тоске и укоризне себе самому.
Осторожно ступая, чтобы не потревожить рану, к парню подошёл Демид.
— Что, Олежек, никак весточку Перещибкиной дочке готовишь?
Парень оглянулся на него снизу-вверх с видом пойманного в ладони птенца и тут же покраснел.
— Ха, угадал? Я-то сразу приметил, как ты тогда стоял, рот раззявив. И не токмо я, — хитро улыбнулся солдат и подмигнул. — Горячая девка, такая думает, что всем знает цену.
Олег склонил голову и обречённо махнул рукой.
— Э, ты погоди, негоже спину показывать, не сделав и выстрела. Ты верно рассудил — писем-то она от местных парней, небось, не получала.
Грусть мгновенно сменилась надеждой, и парень посмотрел на солдата с блеском в глазах.